Дредноуты Балтики. 1914-1922 гг.

В итоге депутаты выдвинули требование списания с корабля шести офицеров, наиболее, по мнению комитета, виновных. Это старший лейтенант А.И. Королёв, лейтенанты Н.Ф. Прохоров, А.Г. Хрептович, А.А. Сурандер, В.Е. Бурачек и И.В. Дитерихс. На каждого из них было составлено небольшое досье, главными пунктами которого являлись отношение к событиям февраля и взаимоотношения с экипажем. На основе этих досье и предлагалась форма наказания: Королёва рекомендовалось посадить в тюрьму, остальных — отправить в действующую армию.*747 С подобным решением комитета капитан I ранга П.П. Палецкий не мог согласиться, и дело отправилось в штаб бригады, оттуда — в штаб флота, затем ходатайство о пересмотре дела было передано в Исполком Гельсингфорсского Совета, где его отклонили.

Подобные “чистки” инициировались и на других кораблях бригады. Пострадали те, кто проявлял до революции строгость и требовательность, или пытался противодействовать беспорядкам. На “Полтаве” команда требовала списания тех офицеров, что в кровавую ночь с 3 на 4 марта отказались подчиниться экипажу и сдать оружие, за что и были заперты в своих каютах. В конечном счете, как и в случае с “Гангутом”, командир “Полтавы” капитан I ранга С.В. Зарубаев 13 марта вынужден был обратиться в штаб флота со следующей просьбой: “Ходатайствую о скорейшем списании старшего офицера вверенного мне корабля капитана II ранга В.В. Котовского, лейтенанта К.И. Юдина, мичманов В.М. Карякина и Г.А. Тевяшева с зачислением их в резерв флота, как арестованных по желанию команды в ночь с 3 на 4 марта”.*748

Подобная участь постигала и унтер-офицеров, и даже матросов. 9 апреля “по желанию судового комитета” с “Полтавы” был отчислен сверхсрочнослужащий боцманмат С. А. Мартынюк, а 15-го — якобы за сотрудничество с “охранкой” на “Севастополе” были арестованы и отправлены в Секцию охраны народной свободы Совета депутатов армии, флота и рабочих Свеаборгского порта строевой боцманмат М. Козлов и моторист Я. Афанасьев.*749

Решениями комитетов началось отстранение от управления кондукторов и фельдфебелей рот. На линкоре “Севастополь” в марте по требованию судового комитета фельдфебелем 1-й роты вместо боцманмата И. Сухорукого был назначен унтер-офицер Т. Дрячин, 2-й роты — вместо унтер-офицера В. Потапенко — унтер-офицер И. Ковалёв, 4-й роты — вместо боцманмата М. Козлова — унтер-офицер И. Лихач. То, что эти действия шли вразрез с желаниями командира, косвенно подтверждает и объявленная смещённым в приказе благодарность.*750 С “Гангута” были уволены старший электрик В.К. Солодянкин, марсовый старослужащий Н.В. Баранчуков, кочегарные унтер-офицеры I статьи ЯД. Дорогинский, Н.Т. Понурин и В.А. Растворов, кочегары I статьи В.Г. Памин и А.А. Ткаченков, кочегар I статьи Ф.В. Зиновьев, строевой боцманмат Г.Д. Папонов. 2 мая на линкоре “Полтава” исполняющим обязанности фельдфебеля 1-й роты был назначен матрос I статьи П. Фимушкин.*751

Однако, даже при наличии ярко выраженной политической подоплеки в ряде случаев, заботились комитеты и об увольнении с дредноутов бригады тех, кто подозревался в халатном отношении к возложенным на них обязанностям. На “Гангуте” двоих подобная участь постигла за рукоприкладство — сигнального боцманмата Л.В. Николенко и писаря I статьи С.А. Малышева.*752 Зачастую командование линейных кораблей проявляло полную солидарность с мнением членов судового комитета. Командир “Гангута” капитан I ранга П.П. Палецкий поручил старшему штурману лейтенанту В.П. Дону провести расследование подлинности фактов, в которых обвинялся упомянутый выше Л.В. Николенко. Когда же всё это подтвердилось, то в штаб бригады были отправлены рапорты В.П. Дона и самого П.П. Палецкого, в котором он сообщал следующее: “Предоставляя подлинный рапорт лейтенанта Дона доношу, что сведения о боцманмате Николине были сообщены в судовой комитет для всестороннего освещения нравственной физиономии этого боцманмата, а также для того, чтобы знать мнение о нем всего корабля. Комитет пришел к тому же мнению, что и старший штурман. На основании вышеизложенного прошу ходатайствовать о недопущении сверхсрочнослужащего сигнального боцманмата Лаврентия Васильевича Николенко к кондукторскому экзамену, а также о списании его с исключением из списков вверенного мне линейного корабля”.*753

Боролся судовой комитет и за честь имени своего корабля, о чем свидетельствует тот факт, что на заседании 21 марта было решено обратиться на транспорт “Митаву” с требованием “принять решительные меры против боцманмата Ковальчука, носящего без всякого права на это ленточку “Севастополь” и занимающегося подозрительной деятельностью”.*754