Дредноуты Балтики. 1914-1922 гг.

Определялось разграничение сфер деятельности командиров кораблей и судовых комитетов. Первые должны были осуществлять командование в боевой ситуации, следить за обучением специалистов, судовым расписанием и расписанием учебных тревог, всеми средствами связи. Также они представляли к поощрениям и наградам, устанавливали количество личного состава, нужное для выполнения судовых работ, и сроки увольнения на берег, следили за регистрацией всех съехавших на берег, назначали сроки выполнения внеочередных работ. В сферу деятельности комитетов входили: “распорядительные функции по кормлению, по здравоохранению, просвещению и политическому образованию команды, наблюдение за добросовестным исполнением каждым своих обязанностей на корабле, поддержание строгой дисциплины и пресечение её нарушений, наблюдение за благопристойным поведением и нетчиками и наказание проступков такого рода, ведение очереди едущих в отпуск и съезжающих на берег, распределение служебных льгот, предоставляемых всему личному составу, вынесение примирительных решений в случае возникновения каких-либо недоразумений, приём и разбор всякого рода жалоб, производство дознаний по ним и отмена взысканий, наложенных командиром, устройство культурного досуга, контроль ведения хозяйства”.*732 Таким образом, комитеты получали достаточно широкие полномочия помимо хозяйственной области и там, где ранее распоряжались офицеры. Это вело к подрыву дисциплины, за которую и были призваны бороться комитеты. Нижний чин мог рассчитывать на менее суровый приговор за проступок, совершённый в отношении офицера или кондуктора, чем ранее, когда его судили бы корабельным судом. Матрос имел право обжаловать через судовой комитет скромный перечень наказаний, оставшихся в арсенале офицеров и командира. Например, объявление выговора (командирского в приказе, офицерского — на словах) и присмотр за провинившимся (даже не заключение его под стражу) на срок не более одного дня.*733 Подобное изъятие части офицерских функций не могло не привести впоследствии к трениям между комитетами и офицерами, чувствовавшими себя ущемлёнными.

Сфера совместной деятельности судовых комитетов и командного состава была узка. Она включала в себя несколько элементов. К ним относились проверка выполнения судовых работ, разводка фронта (её отныне надлежало производить старшему офицеру и боцману в присутствии члена комитета, т. е. и в этой сфере устанавливался своего рода контроль судового комитета за деятельностью судовых начальников). Ещё одним путем взаимодействия являлось установление процентных норм людей из экипажа, которые могли быть уволены в краткосрочный отпуск до 2 недель. Наконец, “обслуживание корабля на якоре”.*734 Данный пункт представляется весьма неопределённым. Возможно, он призван был декларировать формальное равенство двух властей в обычной корабельной жизни и подразумевал их взаимоконтроль. Столь подробная регламентация заставляет усомниться в справедливости утверждения С.С. Хесина, что “в первые недели революции комитеты не имели ни единой структуры, ни четко очерченного круга своих прав и функций”.*735

Летом 1917 г. на дредноутах началась активная структурная перестройка комитетов. В конце июня обсуждалась проблема о создании особой Провизионной комиссии. 24 июня решение было принято судовым комитетом “Севастополя”.*736 В последних числах они появились и на других кораблях. По проекту в неё вошли 3 чел.: офицер и два нижних чина. Особо оговаривалось, что в комиссию не должны включаться члены продовольственной комиссии судового комитета, содержатели или их помощники и ревизор корабля. Основными задачами этого органа были проверка отчетности по провизии, всей судовой отчетности, правильности регистрации и выдачи команде полагавшихся денежных сумм. Свои замечания провизионная комиссия представляла в письменном виде в двух экземплярах: общему собранию судового комитета и командиру.*737 Из этого мы можем сделать вывод, что путем создания новой комиссии судовые комитеты ставили под свой контроль денежную отчетность не только нижних чинов, но даже и офицеров, на что до этого они не претендовали и права не имели.