Дредноуты Балтики. 1914-1922 гг.

На соблюдение правил службы повлияло омоложение личного состава линейных кораблей 1-й бригады. Обуславливалось оно несколькими причинами. На первое место здесь выдвигались списания по состоянию здоровья, по требованиям судовых комитетов, дезертирство. Вопрос о пополнениях встал ещё до революционных событий. В феврале 1917 г. были посланы запросы на высылку на дредноуты 80 машинистов, 270 кочегаров, 14 трюмных специалистов, 20 писарей, 12 горнистов из Кронштадта и 150 новобранцев из Петрограда*838, но этому помешали революционные события.

Впервые после начала революции этот вопрос был поднят 9 марта, когда в штабе бригады была подготовлена “Предварительная табель некомплекта матросского состава”.*839 13 марта контр-адмирал М.К. Бахирев отправил соответствующие запросы на линкоры. В них задавался вопрос о том, стоит ли пополнять экипажи за счет матросов призывов 1916–1917 гг., не успевших ещё пройти полный курс обучения специальностям.*840 Ответы капитанов I ранга С.В. Зарубаева, Г1.П. Палецкого, М.А. Беренса и П.П. Владиславлева были единодушны в своем согласии.*841 К этому командир “Гангута” добавил, что подобная мера, конечно, принесет кораблям большой вред, который, по его мнению, выразится в падении дисциплины и организации службы, но другого выхода он не видит, т. к. “некомплект экипажа достигает угрожающих размеров”. В этом же рапорте содержалась и просьба прислать “хотя бы” 50 чел. на “Гангут”, что составляло не более 40–50 % от необходимого числа людей.*842

Данные ответов командиров линкоров были зачитаны в числе прочих на совещании, посвященном именно проблемам пополнения личного состава. Оно проходило в Береговой канцелярии штаба флота 16 марта 1917 г.*843 Все цифры по 1-й и 2-й бригадам линейных кораблей и крейсеров свели в общую таблицу. На её основании очень четко прослеживалась общая картина. Наибольшая нехватка на 1-й бригаде ощущалась в матросах I и II статей, что являлось типичным и для других соединений.

Их число составляло 150 чел. Следующими по величине шли кочегары (120 чел.), за ними — машинисты (80 чел.) и, сильно отставая, все остальные.

Линейный корабль “Гангут”. 1917 г. Справа фото матроса с линкора Е. Лимана

Некомплект матросов легко объясним: они составляли наибольший процент на кораблях, отсюда и наибольшая их нехватка. Что касалось кочегаров и машинистов, то и эти специальности из разряда подверженных болезням. Такая же тенденция наблюдалась на бригаде и к концу мая. Из 25 чел., заболевших за последние две недели весны, 9 являлись матросами I и II статей, 4 — машинистами и по 3 — кочегарами и артиллеристами.*844 Всего же за апрель и май с линейных кораблей бригады было списано и переведено ещё 317 нижних чинов, треть из которых — по болезни.*845 К тому же, кочегары с дредноутов и 2-й бригады крейсеров считались хорошо подготовленными и нередко переводились на другие соединения. Отчасти подобные переводы объясняют отсутствие некомплекта кочегаров на 2-й бригаде линкоров. Продолжались и случаи дезертирства. Ещё 31 марта командир “Гангута” капитан I ранга П.П. Палецкий сообщил в штаб бригады о неявке на корабль отпущенного до 15 марта матроса II статьи Ф.И. Иванова.*846 Аналогичный рапорт 1 апреля отправил капитан I ранга С.В. Зарубаев об отсутствии в течение лишнего месяца на “Полтаве” комендора П.Е. Судакова. Скрылись со своих кораблей матрос II статьи И.П. Чижков (“Гангут”), кочегары С.А. Андрианов и X. Хабибулин (“Полтава”).*847 Сюда необходимо добавить и увеличение количества лиц, вовремя не явившихся с берега — так называемых “нетчиков”. Если до революции их число не превышало 1–2 в неделю, то к маю оно выросло до 3–4 в день.