Дрейфуя у островков Лангерганса - 38°54' северной широты, 77°00'13' западной долготы

В стене, справа от Талбо, начала открываться дверь - - очень медленно, точно она была необыкновенно тяжёлой, а тот, кто с ней сражался, совсем обессилел. Желтая, покрытая эмалью дощечка на двери сообщала большими чёрными буквами по-французски:

ВХОДИТЬ ТОЛЬКО С ЛИЧНЫМИ КОНТРОЛЬНЫМИ ПРИБОРАМИ

Дверь наконец полностью раскрылась, и Талбо увидел предупредительную надпись на другой стороне:

ОСТОРОЖНО, РАДИАЦИЯ!

Под словами красовался трёхрукий треугольный знак. Талбо подумал об Отце, Сыне и Святом Духе. По совершенно необъяснимой причине.

А потом заметил надпись внизу и понял, что причина всё-таки имелась.

НЕ ОТКРЫВАТЬ ЭТУ ДВЕРЬ БОЛЕЕ ЧЕМ НА ТРИДЦАТЬ СЕКУНД

Внимание Талбо было одновременно сосредоточено на двери и Викторе. Он сказал:

- Мне кажется, ты обеспокоен этой грозой.

- Не обеспокоен, - ответил Виктор. - Просто стараюсь проявить осторожность. Она никоим образом не может помешать проведению эксперимента, если только не произойдёт ещё одного прямого попадания молнии, в чем я очень сильно сомневаюсь - мы предприняли особые меры предосторожности на этот счёт, - однако мне совсем не хотелось бы, чтобы у нас возникли проблемы с напряжением во время снимка.

- Снимка?

- Послушай, я тебе сейчас все объясню. Я должен это сделать, чтобы твой малыш обладал знанием. - Виктор улыбнулся, увидев, что Талбо ничего не понимает. - Не беспокойся.

В дверь вошла пожилая женщина в лабораторном халате и остановилась справа и позади Талбо, явно дожидаясь, когда они закончат разговаривать, чтобы обратиться к Виктору.

Виктор посмотрел на неё:

- Да, Надя?

Талбо тоже взглянул на женщину. И внутри у него всё сжалось, словно там выпал кислотный дождь.

- Вчера мы потратили немало сил на определение причины горизонтальной нестабильности поля, - сказала она тихо, невыразительно, словно читала страницу отчёта. - Связанные с этим отклонения луча помешали успешному получению копии. - Восемьдесят, не меньше. Серые глаза утонули в складках морщинистой кожи цвета печёночного паштета. - Днём ускоритель был отключен для проведения ремонтных работ. - Высохшая, уставшая, согнутая, слишком много костей для этого кожного мешка. - Главный излучатель в C48 был заменён частью вакуумной камеры. - Талбо испытал невыносимую боль. Им завладели мучительные воспоминания, тёмные полчища муравьёв вгрызались в мягкое, податливое, беззащитное вещество его мозга. - Два часа лучевого времени потерялись во время ночной смены, потому что в зале переключения не сработал соленоид в новом вакуумном клапане.

- Мама?.. - хрипло прошептал Талбо.

Женщина вздрогнула, обернулась, и её глаза пепельного цвета широко раскрылись.

- Виктор, - промолвила она, в голосе звучал ужас.

Талбо стоял, не шевелясь, и Виктор сильно сжал его руку.

- Спасибо, Надя, отправляйтесь к целевой станции В и запустите вторичные лучи.

Немедленно.

Женщина проковыляла мимо и быстро скрылась за другой дверью в стене, которую открыла для неё одна из более молодых женщин-техников.

Талбо со слезами на глазах смотрел ей вслед.

- О Господи, Виктор. Это была...

- Нет, Ларри, нет.

- Господи спаси меня, это была она! Но как, Виктор, скажи, как такое может быть?

Виктор повернулся к Талбо и приподнял его подбородок свободной рукой.

- Посмотри на меня, Ларри. Проклятье, я сказал: посмотри на меня. Это была не она. Ты ошибся.

В последний раз Лоуренс Талбо плакал, когда проснулся под кустом гортензии в ботаническом саду, расположенном неподалеку от Художественного музея в Миннеаполисе; рядом с ним лежало нечто неподвижное и покрытое кровью. У себя под ногтями он обнаружил запёкшуюся кровь, грязь и кожу. Именно тогда он узнал о наручниках и о том, что может освободиться от них, только когда его сознание находится в определённом состоянии. Сейчас ему снова захотелось плакать. Снова.

У него была причина.

- Подожди-ка минутку, - сказал Виктор. - Ларри, ты меня подождёшь? Я вернусь очень быстро.

Талбо ждал его возвращения, а волны наполненных болью воспоминаний окатывали душу. В этот момент в дальнем конце комнаты в стену скользнула дверь, и появилась голова ещё одного техника в белом халате. Талбо увидел массивные приборы и машины, расставленные в огромном помещении за этой дверью: титановые электроды, конусы из нержавеющей стали. Ему показалось, что он узнал ускоритель протонов Кокрофта-Уолтона [6].

Виктор вернулся со стаканом какой-то молочно-белой жидкости. Протянул стакан Талбо.

- Виктор... - позвал его техник из дальней двери.

- Выпей это, - велел Виктор Талбо, а потом повернулся к технику.

- Мы готовы.

Виктор махнул ему рукой и сказал:

- Ещё минут десять, Карл, а потом включай первую фазу и дай нам знать.

Техник кивнул и исчез в огромном помещении; дверь скользнула на место, скрыв от всех остальных впечатляющее помещение, набитое сложным оборудованием.

- А это было другой частью мистического, магического решения твоей проблемы, - улыбаясь, проговорил физик. Теперь он был ужасно похож на гордого отца.

- А что я сейчас выпил?

- Успокоительное. Мне твои галлюцинации совершенно ни к чему.

- Это не было галлюцинацией. Как её зовут?