Дремлющий дом

Любимый мой,

Они все против меня. Айрис твердит, что мне нельзя быть с тобой по-настоящему, что я маленькая глупая девочка. Но ты понимаешь меня, знаешь, что у меня на душе. Ты лучше их всех.

Я их ненавижу. Айрис стала просто невыносима после университета, говорит, что я должна быть реалистичной и думать об учебе. Вивиан, старушка Вивиан… О чем с ней вообще можно говорить? Она почти такая же древняя, как и отец! Тридцать девять лет, ты подумай! Ни мужа, ни детей, только и может, что заполнять пустоту в своей душе вечеринками. На которые меня, конечно, не пускают.

Но хочешь, расскажу тебе секрет? Вчера я улизнула из спальни и прокралась к Красной гостиной, ведь у старушки Вив была запланирована вечеринка для самых привилегированных гостей. В списках была даже Кристин Клиффорд, за которой ты когда-то волочился… Но я не ревную, мой милый, ведь я знаю, что ты любишь меня сильнее всех.

Так вот, я ожидала услышать ужасную музыку из сестриного проигрывателя, стук каблуков, пьяные голоса… А за дверью была тишина. Я уже собралась уходить, решила, что гулянка отменилась, как услышала кузину Розмари. Представляешь? Чтобы благовоспитанная Розмари приехала к Вивиан не на собрание Книжного клуба?

Уже это можно было считать достойной сплетней, но читай дальше…

Джули удрученно вздохнула и покачала головой. В письме не было ничего интересного, лишь страдания юной особы, жалобы на родственников и перемывание их косточек. Сколько лет было Луне, когда она писала письмо? Клои рассказывала, что тетя была самой младшей, и обычно говорила о ней как о своей ровеснице. Когда Вивиан читала сказки Эдгара Аллана По Клои и ее кузенам, Луна занимала место слушателя.

Но семьдесят девятый год в подписи свидетельствовал о том, что свои подростковые годы Луна Дормер провела еще до рождения своей племянницы. Бывают же такие инфантильные женщины, которые всю жизнь ведут себя словно дети, видимо, она была как раз из таких.

Джули отложила листок – она продолжит чтение позже, если ей совсем будет нечем заняться. А Клои явно не найдет в письмах ничего полезного.

Девушка протянула руку к чашке с холодным чаем, чтобы пойти и вылить ее содержимое в раковину. На фарфоровом краю сидел паук. Маленький и безобидный, при виде такого никому не придет в голову визжать от ужаса и искать книгу поувесистей, чтобы прихлопнуть гада. Но Джули все равно поежилась и отдернула ладонь. Паучок оторвал лапки и закачался на тоненькой нити паутины, свисавшей с потолка прямо над чашкой. Прежде чем девушка смогла подумать о том, что выглядит это довольно забавно, как связь паучка с домом оборвалась и он погрузился на дно, прямо на чайные листья.

Когда Джули отправилась в хозяйскую спальню и рассказала об этом подруге, она с радостью обнаружила, что к Клои вернулась ее прежняя манера общения.

– Надеюсь, ничего, кроме сцены паучьего суицида, не омрачило твое утро? – прокомментировала Клои с улыбкой.

– Кроме прекрасного и питательного завтрака? – пошутила Джули в тон.

– Ах да, я предупреждала, прости. – Владелица дома неодобрительно покачала головой. – Дай мне пару минут привести себя в порядок, перекусим в Хейзвудсе, там есть приличный паб.

Клои отбросила одеяло в сторону, босые ноги коснулись половиц, которые протяжно заскрипели, а одна доска заметно прогнулась под весом девушки. Джули заметила, что простынь была скомкана и выдернута из-под матраса: у подруги явно была нелегкая ночь.

«Смогла бы я заснуть в комнате, где умирали поколения предков?» – подумала Джули, и ответ был очевиден: она бы нашла любую возможность не заходить в хозяйскую спальню с наступлением темноты.