Дремучие двери (Том 1)

ПРЕДДВЕРИЕ

"Завершив освобождение родной земли от гитлеровской нечисти, Красная Армия помогает теперь народам Польши, Югославии, Чехословакии разорвать цепи фашистского рабства и восстановить их свободу и независимость". /И. Сталин/ "Теперь, когда Отечественная война идёт к победоносному концу, во всем величии встаёт историческая роль советского народа. Ныне все признают, что советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от фашистских погромщиков. В этом великая заслуга Советского народа перед историей человечества". /И. Сталин/ "Народы СССР уважают права и независимость народов зарубежных стран и всегда проявляли готовность жить в мире и дружбе с соседними государствами. В этом надо видеть основу растущих и крепнущих связей нашего государства со свободолюбивыми народами". /И. Сталин/ "Голос Америки передал, что умер убийца Троцкого. Отсидел двадцать лет, получил Героя Советского Союза, пожил у нас недолго, а умер на Кубе. Это было по вашему указанию? - Конечно. Троцкий перед смертью сказал о Сталине: "Он и здесь меня нашёл". /Молотов - Чуеву/ Сталин спросил у метеорологов, какой у них процент точности прогнозов. "Сорок процентов, товарищ Сталин". - А вы говорите наоборот, и тогда у вас будет шестьдесят процентов". В. Бережков, личный переводчик И. Сталина: "Надо признать, что при всех своих отвратительных качествах Сталин обладал способностью очаровывать собеседников. Он, несомненно, был большой актёр и мог создать образ обаятельного, скромного, даже простенького человека. В первые недели войны, когда казалось, что Советский Союз вот-вот рухнет, все высокопоставленные иностранные посетители, начиная с Гарри Гопкинса, были настроены весьма пессимистически. А уезжали из Москвы в полной уверенности, что Россия будет сражаться и в конечном итоге победит. А ведь положение у нас было действительно катастрофическое. Враг неотвратимо двигался на Восток. Чуть ли не каждую ночь приходилось прятаться в бомбоубежищах. Что же побуждало Гопкинса, Гарримана, Бивербрука и других опытных и скептически настроенных политиканов менять свою точку зрения? Только беседы со Сталиным. Несмотря на казавшуюся безнадёжной ситуацию, он умел создать атмосферу непринуждённости, спокойствия. В кабинет, где царила тишина, едва доносился перезвон кремлёвских курантов. Сам "хозяин" излучал благожелательность, неторопливую обстоятельность, уверенность. Казалось, ничего драматического не происходит за стенами этой комнаты, ничто его не тревожит. У него масса времени, он готов вести беседу хоть всю ночь. И это подкупало. Его собеседники не подозревали, что уже принимаются меры к эвакуации Москвы, минируются мосты и правительственные здания, что создан подпольный обком столицы, а его будущим работникам выданы паспорта на вымышленные имена, что казавшийся им таким беззаботным хозяин кремлёвского кабинета прикидывает различные варианты на случай спешного выезда правительства в надёжное место. После войны он в минуту откровения сам признался, что положение было отчаянным. Но сейчас умело скрывает это за любезной улыбкой и внешней невозмутимостью. Говоря о нуждах Красной Армии и промышленности, Сталин называет не только конкретную военную продукцию, оружие, но и запрашивает оборудование для предприятий, целые заводы. Поначалу собеседники недоумевают: их военные эксперты утверждают, что советское сопротивление рухнет в ближайшие четыре-пять недель. О каком же строительстве новых заводов может идти речь? Даже оружие посылать русским рискованно - как бы оно не попало в руки немцев. Но если Сталин просит заводы, значит, он что-то знает, о чём не ведают ни эксперты, ни сами политики. И как понимать олимпийское спокойствие Сталина и его заявление Гопкинсу, что если американцы пришлют алюминий, СССР будет воевать хоть четыре года? Несомненно, Сталину виднее, как обстоят тут дела! И вот Гопкинс, Бивербрук, Гарриман заверяют Рузвельта и Черчилля, что Советский Союз выстоит и что есть смысл приступить к организации военных поставок стойкому союзнику. Сталин блефовал, но по счастью, оказался прав. Так же как и тогда, когда после посещения британским министром иностранных дел Энтони Иденом подмосковного фронта во второй половине декабря 1941 года, заявил: - Русские были два раза в Берлине, будут в третий раз..." "...Сталин на протяжении нескольких военных лет время от времени донимал маршала вопросом: почему его не арестовали в 1937 году? Не успевал тот раскрыть рот, как Сталин строго приказывал: "Можете идти!" И так повторялось до конца войны. Жена маршала после каждого подобного случая готовила ему узелок с тёплыми вещами и сухарями, ожидая, что её супруг вот-вот угодит в Сибирь. Настал день Победы. Сталин, окружённый военачальниками, произносит речь... - Были у нас и тяжёлые времена, и радостные победы, но мы всегда умели пошутить. Неправда ли, маршал... И он обращается к злополучному объекту своих "шуток".

/В. Бережков/