Дрёмы Н.Е.Т. (СИ)

Он еще долго кричал и что-то доказывал, а Фрозен безразлично смотрела в окно. Приближалась башня Лазарета, там куда свозили всех рабочих, потерявших руки под молотилками на заводе, зажеванных в автоматических прачечных, свалившихся со скейтов подростков и любопытных автомобилистов, которые наблюдая за симпатичными девушками на земле сваливаются вниз. Лазарет принимал всех вместе с пойнтами. Бесплатные пациенты этажами пониже, застрахованные выше, а щедрые на пойнты еще выше. Говорят что на подземных этажах, которые опускаются просто на Нижний Уровень находится морг, крематорий и прочие ужасы медицины. Там головы плавают в чанах наполненных формалином, медсестры таскают отрубленные руки, а тела подвешены на крюках или лежат грудами на столах. Фрозен почувствовала приход тошноты и постаралась отвлечься, но отвлечься не получалось. Лазарет приближался и неумолимо увеличивался в размерах. Расширяясь к земле, вверх он наоборот заострялся и чуть ли не бетонной иглой упирался в свод. Со всех сторон к светящемуся как новогодняя елка Лазарету подлетали машины, такси, скорые. Машины везли больных, раненых а увозили здоровых или мертвых, тех, кого не спасли. Они уже были рядом и парковаться собирались посередине. “Страховка?” - подумала Фрозен.

***

Наконец-то дозвонилась до сына. Наконец он ответил. “Алло?” - недовольный голос.

- Сыночек где ты?

- Где-где. В школе. Где мне еще быть?

- А почему так долго на вызов не отвечал?

- Я вообще то на уроке, нельзя использовать браслеты, на время урока их отключают.

- Ой, точно. Сыночек я и забыла.

- Мама ты что так рассюсюкалась, - голос недоверчивый, на фоне гул множества голосов. Эх, школа. Детство.

- Случилось что?

- Ничего сыночек, все нормально. Потом расскажу.

Она в спешке отключается и выходит из машины. Не сейчас. Сейчас нужно справиться с этими бегущими навстречу и щелкающими вспышками журналистами и блогерами.

****

Такого внимания к своей персоне и своему мужу Фрозен не ожидала, а также она не понимала насколько наглые и беспринципные эти работники слова и стрима. Несмотря на то, что сейчас МеждуНЕт отключили и вообще запретили снимать на улицах блогеры лезли с упорством трактора и тыкали ей в лицо своими планшетами и беспроводными микрофонами. Копам и представителям самообороны, которые подлетели позже с трудом удалось взять ее в кольцо и вести сквозь эту бешеную толпу проводов, микрофонов и вспышек. Они все кричали задавали свои дурацкие вопросы ни о чем, когда Фрозен завели в здание, оставив кричащую парковку позади и закрыли двери. Самый наглый блогер попытался пролезть, но понюхал кулак самообороновца пригрозившего ему какой-то матерью и обиженно скрылся.

Ее повели дальше, к палате там где у двери переминался невысокого роста толстячок в белом костюме. "Какое знакомое лицо", - подумала Фрозен, но гадать времени не было, ее уже затолкнули в палату. Сопровождение осталось снаружи, торчать у прозрачных дверей.

"Мишутка" для нее, а Сергеич для других, был здесь. Он лежал на кровати, укрытый по горло белой простыне. И это все, что она запомнила. Он был под воздействием препаратов, как сказал бы Виталик “обдолбаный”, но в сознании. Он узнал ее и улыбнулся. А она плакала сидя рядом с ним пока вокруг хлопотала медсестра и плакала, а Мишутка успокаивал ее. Она держала его за левую руку, а правой руки у него не было. Пищали датчики и капала мерно глюкоза, а Фрозен еще не могла осознать этого. Ведь все так хорошо начиналось. Минута страха пережитого и вот она владелица небольшого бизнеса. Несколько минут неприятного разговора и она подружилась с бандитами, которые ее охраняют. Сегодня, как и вчера уже наконец-то началась торговля и пойнты потекли не рекой, но ручейком. Медленно но верно семья шла к благополучию, когда неблагодарная судьба переворачивает все с ног на голову и теперь она рядом с мужем, который лишился не только руки, но наверное и работы. Лучше бы он и дальше возился в своей кислоте на заводе.

***

Потом она вспомнила кто это был в коридоре. Беленький, толстенький и с охраной.

Сначала пришел помощник губернатора и морально ее подготавливал к пришествию самого. Фрозен сидела молча и только кивала, думала она совсем о другом. Сергеич улыбался и громко поддакивал, посмеиваясь - он был “обдолбан”.

- Хорошо, - сказал помощник губернатора и с сомнением осмотрел парочку. Бледную и “потухшую” женщину и веселого, ухмыляющегося инвалида, - Ладно. Запускаем.