Дресс-код для жены банкира

— А если, наоборот, спрячется еще дальше? Я бы так сделал, — опять заговорил Никита.

— Надо написать так, чтобы он согласился встретиться, — быстро сказал Ильхам, — если не получится, господин Жаров задействует другие каналы, и не знаю, как вы, а я останусь без гонорара. А мне очень нужны эти деньги, платить за учебу…

— Но, судя по блестящему знанию русского языка, вы, видимо, уже заканчиваете курс… — заметила Ольга Арсеньевна.

— Русский язык я знал и так — моя семья переехала сюда из Азербайджана. Учусь я по другой специальности, и диплом Стамбульского университета — это мой шанс, поймите меня. Давайте пишите ваше письмо.

— Если бы вы специализировались по Серебряному веку, как утверждали давеча, — желчно заметила Ольга Арсеньевна, — то для вас бы не составило никакого труда самому написать послание, которое тронуло бы этого человека. А так, думаю, придется поручить это нашей Валерии. Пускай применит свои журналистские навыки.

Что можно было написать этому незнакомому мне человеку? Я стада судорожно вспоминать досье из папки, которую давал мне в Крыму Павел Викторович. Тогда казалось, что там содержатся абсолютно ненужные и не похожие на правду сведения, а вот как все обернулось. Значит так, он работал технологом и явно разбирался, что к чему на производстве. То есть этот настоящий Алексей — человек образованный и, возможно, даже закончил технический вуз. Например, уральский Политех, а если так, то он вообще может оказаться интеллектуалом, фанатом группы «ЧайФ», участником КВН и еще не знаю кем. «Между братьями отмечена стойкая неприязнь» — так, кажется, было написано в том досье. То есть Никитины бандитские замашки его брату претили? Впрочем, они могли и соперничать тоже. Так, дальше история с Глафирой. Не могла она все-таки сразу связаться с монстром, и Никита тоже говорил, что брат его «выглядел прилично». Значит, будем исходить из того, что адресат — человек интеллигентный. Другой бы не смог учиться в университете и еще заниматься таким сложным бизнесом. Теперь вопрос, как он мог так поступить с девушкой. С другой стороны, может, это обстоятельства так сложились, и о том, что произошло дальше с Глафирой, он мог и не знать.

И я решила писать письмо, исходя из того, что Алексей — человек порядочный, но попал в сложную ситуацию. С того, что он попал в переплет, а вместе с ним и мы все, я и начала. Тут мне пришла в голову мысль, что, возможно, я и не смогу с первого раза угадать верный тон. Вот если бы была возможность как-то его «прощупать», вступить в переписку… Решительно удалив те трогательные слова, которые удалось сочинить, я вышла на указанный Ильхамом сайт и вписала в стандартную форму заказа всего одну фразу:

Глафира и Василий в тяжелой ситуации. Подробности?

Через несколько минут пришел такой же краткий ответ:

Что с ними?

Я ответила:

Василий в тюрьме, Глафира лечится от наркозависимости.

Мы общались в течение часа, он задавал вопросы, я честно отвечала. Рассказала и о вмешательстве господина Жарова, умолчав только лишь о его намерении Алексея уничтожить. В результате он назначил мне встречу через день на Египетском базаре, старинном рынке на берегу залива Золотой Рог, где торгуют специями. Не подозревая, что со мной приехал и его брат, Алексей не только назвал конкретную лавку, на которую следовало ориентироваться, но и свои приметы.

Еле дождавшись понедельника, мы с Никитой и Ильхамом отправились в назначенное место. Отыскать указанную лавку среди сотен одинаковых выгородок, уставленных мешками с красным перцем, сухой горчицей, шафраном, мускатным орехом, стручками корицы и множеством других неизвестных мне пряностей, бочками с оливками и маслом, увешанных гирляндами высушенных корений загадочного вида, оказалось весьма трудно. Даже многоопытный Ильхам в растерянности смотрел по сторонам. Мы уже второй раз прошли от одного конца до другого Г-образное здание базара, когда Никита тихо сказал:

— Вон он, стоит рядом с толстой теткой в розовом платке.

Мы посмотрели в указанную им сторону. Рядом с крупной дамой, наряженной в лучших местных традициях в расшитую люрексом и блестками свободную блузу, длинную темную юбку, из-под которой выглядывали острые носы щедро расшитых стразами туфель, и вышеупомянутый платок, стоял субъект в сером пиджаке, надетом на футболку, джинсах и сабо на босу ногу. Упитанностью он мог вполне поспорить со своей соседкой. И как при таких объемах его могли спутать с тем, другим, таким худощавым и элегантным?

— А разожрался-то чисто кабан, — как будто бы услышав мои мысли, подал реплику Никита. — Язву свою кебабами, наверное, лечит.

Мы приблизились, и я окликнула Антонова-старшего по имени.

— Вижу, вы не одна… Здравствуй, Ник, — обратился он к Никите. — Зачем пожаловал?

— Привет, обморок. Рожу твою опознать приехал, вот зачем.