Дресс-код вдохновения

– Почему эти дети все время смотрят на тебя? – шепнул он чуть позже, показывая глазами на итальянских близнецов.

– Потому что они девочки и с любопытством рассматривают мой наряд, – улыбнулась Юлия. Прошло еще немного времени, и одна из девочек начала петь что-то очень громко по-итальянски.

Женщина, не обращая на это внимания, продолжала смотреть в окно. Другая девочка стала подпевать. А потом двойняшки принялись громко смеяться и подпрыгивать на сиденье.

– Вот это девочки! – Было видно, что Максим искренне удивляется. – Какие шумные, – добавил он минуту спустя.

Юлии вдруг стало грустно, очень грустно. Он совсем отвык от детей, от маленьких детей. Чему я удивляюсь, ведь у него взрослая дочь.

– Максим, – лицо Юлии было серьезно, – а ты хотел бы еще ребенка? От меня?

Люди заспешили к выходу.

– Флоренция, нам пора выходить. – Он не ответил Юлии. Словно и не было никакого вопроса.

Юлия почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. «Это моя проблема. Это я сбежала, бросив все ради него, желая изменить свою жизнь. Но ему-то это совсем не нужно. Ему просто приятно проводить время вместе. Ему просто хочется целовать меня на улице и обнимать, потому что ему „приятно“. Он совсем не собирается менять свою выстроенную жизнь – с привычными домашними тапочками и шелковым халатом, с привычными банальными разговорами на кухне о работе, политике и футболе». Единственное, что интересовало Максима, помимо самого Максима, был футбол, причем итальянская сборная, за которую он отчаянно болел. Жена, следуя всем его интересам и слабостям, старалась быть ему другом (кем же еще можно быть спустя двадцать один год совместной жизни), была прекрасно знакома со всеми футбольными нюансами и могла перечислить все лучшие матчи и голы миланской команды. А что еще нужно для совместного проживания?

Юлии вдруг расхотелось гулять по Флоренции. Она почувствовала себя маленькой пугливой девчонкой, которая сильно провинилась. И теперь отец ожидает ее дома с ремнем, чтобы выпороть как следует. Но еще хуже становилось от того, что отец уже давно не ждал ее дома с ремнем и никто не собирался ругать. Разве что только она сама могла сложить все самые крепкие бранные слова и направить их в свой адрес. «Что я делаю? Что я наделала? Я разрушаю свою семью, свое благополучие – о, какое дурацкое слово, любимое социумом! Зачем? Ради чего?» – спросила себя Юлия. И не нашла ответа.

Максим обнял ее за талию, и Юлия почувствовала, как вся нежность, на которую она только способна, снова поднимается в ней, заслоняя все сомнения, все вопросы. Она снова была счастлива. О, эти любимые люди! С какой простотой они находят бреши в наших блистающих доспехах из золота, как виртуозно наносят туда точечные уколы, как невинно наблюдают потом за дрожью, сотрясающей нежное тело. «Но пусть, – бормотала Юлия, – пусть я унесу с собой печали столько, сколько смогу, пусть, ведь это не такая большая цена за мгновения вот этого безоговорочного счастья, такого острого, такого соленого».

* * *

Юлия. Июнь. Executive Casual

Отправитель:

957 55 57

10 июня 12.36

«Полинушка, я тебе купила два купальника и три сарафана на лето».

– Смотри, смотри!

По площади Синьории ходили самые настоящие терракотовые голуби, очень вальяжные и довольные собой. Даже итальянские голуби выглядели как-то иначе. Никогда прежде Юлия не видела голубей такого цвета. Она достала фотоаппарат и пыталась запечатлеть их. Было много туристов, но никто никому не мешал.

– Добрый вечер, не желаете чашку кофе, а может быть, итальянского вина? – Официант говорил по-русски практически без акцента.

Максим засмеялся.

– С чувством юмора у них все в порядке. Как тебе идея с чашкой кофе?

– Прекрасная мысль. – Юлия наконец-то сфотографировала голубя и удовлетворенно уселась на резной стул.

Солнце играло в ее волосах, и сама она была похожа на Златовласку. Максим снова восхищенно смотрел на нее. А она уже снова забыла о своих мыслях и улыбалась, заглядывая в его зеленые глаза. У одного из философов, она сейчас не могла вспомнить его имени, она прочла, что человек отражается в других людях как в зеркале, и в зависимости от человека отражаются различные черты характера. В глазах Максима она видела все лучшее, что есть в ней. Юлия чувствовала себя смелой и красивой, а главное, способной ради него на поступок. Пока еще не знала, на какой. Да и какая разница. Она, как говорил Будда, была светильником для самой себя, опорой самой себе. Придерживалась собственной правды как единственного света.

Отец часто любил повторять, что человек работает на свое будущее. Юлия так и жила, желая во всем подражать своему отцу. Зарабатывала очки. Была прилежной дочерью. И когда в восемнадцать лет начала встречаться с Александром, отец посчитал, что неприлично девушке просто так встречаться и неплохо было бы оформить отношения.