Читаем Дресс-код вдохновения полностью

Дресс-код вдохновения

Приглашенный священник был молод, но деловит – сурово велел отключить мобильные телефоны и не курить до конца церемонии. Служил бойко, недовольно посматривая в сторону источников неожиданного шума. С некоторой угрозой взмахивал кадилом. Потом сказал, что по традиции следует поцеловать покойную в лоб, попросить прощения и простить самому, чтобы все вольные и невольные… У Егора вдруг засело в голове одно: я раскачивал тебя на качелях, Мила, ты взлетала так высоко, ты смеялась оттуда, свысока, прямо как Мадонна, мне нечего прощать тебе, но я прощаю, прощаю. Твоя книга получилась коротенькой, всего на тридцать пять неполных страниц крупным шрифтом, прости и ты меня, прости меня.

И она простила его, конечно, простила.

Невероятно было вообще как-то вернуть себя к жизни, зачем-то просыпаться утром, умываться, разговаривать, но раз и навсегда решив изменить свою жизнь полностью, Егор действовал последовательно.

Демобилизовавшись из армии в звании майора, он на пару с боевым товарищем Тимохиным организовал один из первых в Питере компьютерных магазинчиков – сначала арендовали прилавки то в здании бывшего кинотеатра, то в булочной; партнеры из Скандинавии исправно поставляли снятую с производства там и страшно популярную тут орг– и компьютерную технику. Прилавочки постепенно заменились на полноценный торговый зал в хорошем районе. Со временем таких залов стало больше, возрос ассортимент товара – к компьютерам, принтерам и сканерам прибавились мобильные телефоны и бытовая электроника. Три года назад бывшие офицеры Разуваев и Тимохин стали учредителями банка, имя которому дала Егорова малая родина – город Курган. В настоящий момент у «Курган-банка» дела шли неплохо, и кризисы он преодолевал хорошо, на твердую четверку.

Три сестры Егора давно уже были перевезены заботливым братом в Петербург, жили в шаговой доступности друг от друга, мама, постаревшая, но еще бодрая и полная сил, кочевала от одной дочери к другой, так ей больше нравилось. Отца они похоронили три года назад, на старом кладбище близ того самого озера Половинное, где впервые Егор поцеловал Миле руки.

* * *

Юлия. Июнь. Cocktail

Отправитель:

957 55 57

08 июня 10.30

«Шеф, первую часть текста отправила. Ловите письмо! С итальянским приветом, Ю.»

Она проснулась и боялась пошевелиться. Боялась спугнуть свое настроение. Повернулась к Максиму. Он еще спал, словно маленький ребенок, улыбаясь во сне. Удивительно, но даже самые серьезные мужчины превращаются в беззащитных и маленьких. Провела рукой по его волосам. Виски совсем седые, у глаз сложились небольшие морщинки. Но все это поразительно шло ему, придавало законченность всему его облику. Они так много смеялись вместе – иногда ей даже казалось, что он вообще не способен на серьезные разговоры.

Но это только казалось… Временами лицо Максима становилось строгим и невозмутимым. Как будто он обдумывал вопросы космической важности.

«О чем он думает?» Ей так хотелось проникнуть в его мысли и прочесть каждую, не упустив ни одной буквы, ни одной запятой.

На цыпочках Юлия вышла на балкон. Яркое солнце вставало над Тосканой, прибрежным городком Виареджио.

«Неверное, у городов, как и у людей, есть свой генетический код?» – мелькнуло в голове. Юлия вспомнила, что читала в университете про этрусков, когда-то тысячелетия назад населявших Тоскану. Это были миролюбивые, добродушные люди, возводящие любовь в ранг культа. Ни с кем не воевали и ни с кем не боролись. Наверное, поэтому здесь так дышится и все так правильно, если вообще что-то может быть правильным.

Юлия поймала себя на мысли, что впервые она наблюдала восход солнца. Упивалась красотой природы, всеми ее оттенками. Глубоко вдохнула в себя теплый воздух.

– Неужели это мой период, неужели я дождалась его?..

Она почувствовала, как теплые мягкие руки обнимают ее за плечи. Руки Максима. И трудно было поверить, что всего год назад она закрывала ладонями зеркало, не желая рассматривать чужую женщину в нем. В той женщине вряд ли кто-то узнал бы задорную, непосредственную и открытую девочку, которая так любила жизнь. Вернее, она любила ее и сейчас, только любовь эта была где-то совсем глубоко и пробивалась на свет еле заметным пульсом, который даже опытный терапевт уловил бы с величайшим трудом. Год назад Юлия ничего не хотела и ничего не ждала.