Дрессировщик драконов

Первая приграничная деревенька оказалась достаточно большой, но очень бедной. Даже в самых захудалых районах Ил'лэрии Тэл’льяин не видел подобной нищеты. Покосившиеся, наполовину вросшие в землю домики почернели от сырости и времени, заборы устало опирались на разнокалиберные доски-костыли, которые, казалось, упадут, стоит до них дотронуться. Жители носили темную грязную одежду, и месили босыми ногами грязь, которой обозначалась дорога, ведущая через поселение. Радовали глаз только тщательно ухоженные огороды, где созревали томаты и кабачки, рос картофель и зеленел лук, да дети, которые еще не умели печалиться.

— Эй! — позвал Тэл’льяин одного из мальчиков, бегавших вдоль дороги и размахивавших палками. — Подойди!

Светловолосый мальчуган без страха приблизился к эльфам.

— Как тебя зовут? — ласково обратился Тэл’льяин к ребенку.

— Тимка. Дяденька, а вы вправду эльф? Умеете делать фокусы?

Тэл’льяин протянул руку и положил ладонь на плечо ребенка, пальцы второй сложил в знак Аргароха, и кисть превратилась в живой факел.

— Здорово! И что, совсем не жжется?

Мальчишка смотрел на пляшущее пламя с открытым ртом, а Тэл’льяин потянулся к сознанию ребенка. Нет, он не тот, кто им нужен.

— Не жжется.

Тэл’льяин отступил.

— Скажи, Тимка, среди твоих знакомых есть кто-то, кто может делать что-то подобное?

— Нет, — качнул головой ребенок. Его глаза все еще были широко открыты, ведь он впервые в жизни увидел настоящего эльфа, который сотворил настоящее чудо.

— Приведи ко мне всех своих друзей, — попросил эльф, — я покажу еще один фокус.

— Сейчас!

Паренек умчался, а Тэл’льяин сморщился. Он чувствовал себя грязным, прикоснувшись к этому вшивому отпрыску рода человеческого. Причем грязным не только внешне — руку можно вымыть, — но и внутренне. Окунаясь в глубины сознания ребенка, эльф ожидал почувствовать радость жизни, свободу, счастье, беззаботное веселье, все то, что присуще детям старшего народа, но ощутил совсем не это. Чувства человеческого детеныша напоминали чувства детей эльфов очень отдаленно, они были слабыми, приглушенными, частично перекрытыми непонятными тревогами и переживаниями, испачканными глупыми волнениями, беспочвенными опасениями, вымазанными грязью подлости, лживости и порока. Тэл’льяин понимал, что люди и эльфы отличаются друг от друга очень сильно, и, сталкиваясь, обращают в первую очередь не на сходства, а именно на различия, но в этом ребенке было чересчур много гнили. Несопоставимо больше, чем в сотне маленьких детей старшего народа. Тонкий, едва ощутимый душок испортил целую душу! Самое дорогое, что может быть у живого существа!

Эльф махнул отряду, чтобы его товарищи сами разобрались с остальными детьми, и отправился к колодцу. Ему просто необходимо вымыть руку, которая касалась плеча хомо обыкновениус, и умыться, чтобы ледяная вода загнала память о червивой сущности человеческого отпрыска в самые дальние уголки.

Тэл’льяин умылся, стараясь не думать, что ведра и ворота колодца касались руки тех, чьи души еще грязнее души маленького представителя иной расы, и даже не обернулся, когда за спиной послышались радостные детские выкрики.

Когда вдоволь насмотревшиеся на эльфов хомо обыкновениус разбежались по домам, Тэл’льяин вытащил из-за пазухи серебряную цепочку, на которой висела человеческая монетка в пять ге. Эльф подышал на нее и потер, чтобы активировать волшбу. Этот волшебный маленький помощник сделает свое дело: придаст словам своего хозяина весомость и значимость, а заодно наполнит головы слушателей туманом. Все, что скажет Тэл’льяин в ближайший час, станет для его отряда нерушимой истиной, долгом, не выполнить которое подобно смерти.

Эльф подошел к отряду.

— Среди них нет того, кого мы ищем, — произнес Рильбест, самый старший в отряде.

— Скажи, — спросил Тэл’льяин, — ты почувствовал то же, что и я? Или тот человечек…

— Не исключение, — отозвался эльф. — Они все грязные, гнилые, смрадные. От них несет затхлостью и смертью. Нам нужно привести себя в порядок и кое-что решить.

Остальные закивали головами.

Тэл’льяин улыбнулся. Кажется, его маленький волшебный помощник уже начал действовать, ведь волшба попала в благодатную почву — эльфы из его отряда и сами думали о том, что хотел предложить их командир.

— Наша миссия упростится, и путь укоротится, — произнес Тэл’льяин. — Не вижу причин, чтобы не пойти на это. Uahial liert saalath[17].

— Uahial liert saalath, — отозвались эльфы.

— Pabiah rellahia mhaela bihaliah[18]. Возражения есть?

Эльфы ответили молчанием. Возражений не было. Больше никто не хотел прикасаться к человеческим детенышам. Ни один эльф не сможет вынести подобной пытки, которая будет повторяться изо дня в день долгие недели и месяцы. Они изменят планы и уничтожат полукровку быстрее.

* * *