Дрессировщик. Искупление

Все же, Игорь обладал завидной наглостью и упрямством: четко видел, что Женя против, но легко провел костяшками пальцев по тыльной стороне ее ладони, погладил запястье, затем двинулся обратно, все так же невесомо и едва ощутимо.

— Не трогай меня, пожалуйста. Мне неприятно. — Невыносимая пытка тут же прекратилась.

— Прости. Не буду больше. Забылся.

— Найди кого-нибудь другого для трогания. И просто забудь меня.

— Не получается.

— А если я скажу, что тебя простила? Успокоишься?

— Если только действительно простишь…

— Игорь, я не игрушка, которую можно выкинуть, а потом вспомнить, что не наигрался, и снова подобрать. С людьми так не работает.

— Я никогда не играл с тобой, Женя. Если бы все было так просто, и прощаться бы не пришлось…

— Мне нужно бежать, Игорь. Занятия скоро начнутся. — Скоро — это через два часа. Но Женя не могла сочинить более приличную причину для своего бегства. Дурная была затея, и кофе с виски — то еще дерьмо.

— Я просто так не отстану, Жень. Извини, не хотел задерживать…

— Делай, что хочешь. Мне похрен!

Глава 14

Вождение пришлось отменить. Женя поздно спохватилась, что алкоголь и автомобиль — вещи несовместимые. Кто-то на ее месте, возможно, решил бы иначе: что там будет от трех капель виски, растворенных в кофе? Но ее состояние было чересчур неустойчивым, даже без алкоголя. Она бы сцепление выжать не смогла, и не факт, что вообще получилось бы тронуться с места. Хотелось сбежать ото всех и спрятаться в своей квартире.

На удивление, только сейчас у нее появилось ощущение дома. Не временного пристанища, в котором она была случайной гостьей, а дома — настоящего. Такого, в который хочется возвращаться, а иногда и покидать нет желания. И пусть эта квартира была съемной, и Женя во многом зависела от причуд хозяев…Но тут все было просто: никаких иных обязательств, кроме четко прописанных в договоре. А в остальном — сплошная свобода.

И ей нравилось просто находиться в этом тесном замкнутом пространстве, состоящем из одной комнаты, маленькой прихожей, кухни и совмещенного санузла. Намного больше, чем в просторных домах Суворова и Симонова. И совсем не было грусти о том комфорте, который давали эти великолепные здания, насквозь пропитанные аурой мужчин, их построивших.

Лишь оказавшись у себя, на маленькой кухоньке с чашкой горячего чая, Женя осознала, что забыла поблагодарить Игоря за подарок. Не за часы, с его помощью выбранные для Саши, нет. За вещи, отправленные Ванечке. Она была уверена, что это Суворов постарался. Зачем — одному лишь Богу известно, Женя даже вникать не желала. Поблагодарить бы стоило… Но связываться с ним для этого заново — ни за что. Хотел быть анонимным благотворителем: и ладно. Пусть развлекается. Ваньке точно лишним не будет.

Она еще вздрагивала какое-то время, когда в домофон или в дверь раздавался звонок: подспудно ожидала, что Игорь выдержит обещание, не отстанет от нее, будет появляться в жизни, он же настойчивый.

Но прошел месяц, потом другой, потом еще несколько. Женя получила права, с недоумением повертела их в руках, удивляясь, что они не вызвали той радости, которую она предвкушала. Убрала подальше, к остальным документам, и забыла о них: собственная машина в ближайшем будущем не маячила.

С работой все складывалось более, чем отлично: перевод на заочку позволил ей перевестись на полный день, трудиться, не убиваясь по ночам… Правда, она все так же продолжала задерживаться: все время казалось, что можно бы успеть и побольше. Доигралась: Саша ушел на повышение, а Жене предложили его место. Теперь уже ей приходилось искать помощницу для себя. Зато зарплата выросла в разы, позволяя не только откладывать на черный день, но и баловать родных подарками. Даже пару раз съездила навестить…

Но четко понимала: если бы не брат, ноги б ее не было в отчем доме. Смотреть на то, что творит отец, и как мать ему все это позволяет, сил душевных не было. А слушать попреки, что она такого хахаля упустила (это в переводе с русского матерного на приличный, по факту все звучало гораздо хуже) стало просто невыносимо.

Женя старалась абстрагироваться, понимая, что ее присутствие в жизни просто необходимо матери и Ванюшке… Но как же это тяжело давалось…

Каждый раз, вернувшись из родной деревни, она долго не могла прийти в себя. Даже не разобрать было тот клубок эмоций, который в ней шевелился и не давал спокойно дышать, вытягивая весь воздух и силы.

И она, как всегда, с головой уходила в работу. Во время сессии становилось легче: нагрузка не позволяла думать ни о чем постороннем больше.

Очередной курсовик заставил сидеть до полуночи. Женя, грешным делом, впервые засомневалась: а не купить ли у кого-нибудь готовый? Слишком уж этот камешек из скалы науки оказался ей не по зубам.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть. В такое время даже соседи не приходили, ни за солью, ни за сахаром. Она сначала решила, что вообще открывать не пойдет — ни к чему ей такие гости. Но кто-то за дверью оказался чересчур настойчивым: трель раздалась еще раз, и еще один. Все длиннее и все тревожнее.