Дрессировщик русалок

– Всегда-всегда? – тихонько просопела Ника мне в ухо.

– Насчет всегда-всегда ты сама не захочешь.

– Почему это?

– Ну представь – ты выросла красивой-прекрасивой девушкой, познакомилась со своим принцем, у вас романтическое свидание на берегу моря, и тут вы замечаете, что в ближайшем рододендроне один из цветов слишком, гм, крупный. Присмотрелись – а это мама в засаде обосновалась, бдит, чтобы любимую дочу никто не обидел.

– Что мама делает? – хихикнула Ника.

– Бдит. Следит то есть.

– А-а-а, а то я подумала…

– Знаю я, что ты подумала! – возмущенно проворчала я. – Твоя мама, между прочим, никогда в присутствии наследников престола этого не делала!

– А в присутствии остальных, которые не наследники, значит, бывало? – еще больше развеселилась дочка. Вот и славно, вот и хорошо, слезы уже почти высохли.

– Да за кого ты меня принимаешь!

– За самого лучшего в мире мамсика, – окончательный вердикт был припечатан теплым поцелуем в щеку. – Ты только не умирай, ладно? Я без тебя жить не умею.

– Я постараюсь, – в носу вдруг защекотало – это готовились к работе слезные железы. – И вообще, что это за разговорчики по поводу моей безвременной кончины, а? Я никуда не тороплюсь, мне и на этом свете хорошо.

– Это все тот дядька, – Ника закопошилась у меня на груди, устраиваясь поудобнее, – это он сказал.

– Какой еще дядька?

– Ну я же недорассказала тебе! В общем, я начала тебя звать, немножко поплакала, и тут ты застонала! И совсем рядом, надо было просто руки протянуть, а не носом хлюпать! Я обрадовалась, трясу тебя, трясу, а ты не отзываешься, только стонешь. Потом захрипела, так страшно! Тебе словно что-то не давало вздохнуть. Я старалась, честно, очень старалась помочь тебе дышать, но у меня плохо получалось, у тебя внутри словно слизь какая-то разбухать начала. И очень быстро, я не успевала ее чистить! В общем, я перепугалась и как заору! И почти сразу открылась дверь, она вон там, – кивок в сторону ничем не отличающейся от остальных стены, – и сюда заглянул какой-то дядька. Здоровый такой, белесый. Он посмотрел на тебя, злобно прошипел что-то, кажется, на немецком, я точно не знаю, потом позвал какого-то Стивена. И с ним, Стивеном, разговаривал на английском.

– Стивен, говоришь? – задумчиво проговорила я. – А как он выглядит, этот Стивен?

– Тощенький такой, невысокий, в очках. Мамс, ты не перебивай, я все сама расскажу. Так вот, прибежал этот невысоклик, выругался, быстренько убежал обратно и почти сразу вернулся с чемоданчиком в руках. Мамочка, – Ника вдруг вжалась лицом в мою шею и всхлипнула, – он колол тебя прямо в сердце!

– Чего-о-о-о?! – Так вот какая лошадь меня лягнула!

– В сердце! И ругался на этого типа, так ругался! Что-то насчет той гадости, которую нам в лицо брызнули. Вроде слишком сильнодействующее средство, на женщинах и детях применять нельзя, и теперь у матери – это у тебя, мамсик – проблемы с сердцем и дыханием! Белесый на меня показал и говорит – а девчонка-то в порядке, вон проснулась уже, скандалит. А этот Стивен буркнул, что девчонка, то есть я, она другая. Мамсик. А что он имел в виду? Что значит – другая? Я что, не человек, что ли? Инопланетянка?

– Уверяю тебя, солнышко, ты – человек, – я поцеловала ребеныша в висок. – Самый мой лучший человечек! А что касается слов этого типа – ты же сама знаешь, родная, что действительно отличаешься от большинства. Но ты не одна такая, вас на Земле все больше. Считается, что вы – новый вид человеческой расы.

– Дети-индиго, – прошептала Ника. – Я читала в Интернете. Но пока никого, похожего на меня, не встречала.

– Потому что мы с папой не стали отдавать тебя в научный центр, где изучается этот феномен. Не хотели, чтобы ты стала подопытным кроликом для спецслужб, ты и так практически с самого рождения и даже до него привлекала нездоровый интерес всяких уродов.

– Я помню, – мрачно проговорила Ника. – Я все помню.

– А я так надеялась, что ты забыла! – Я еще крепче прижала к себе дочь.

– Я просто не хотела об этом говорить. И сейчас не хочу. Но, насколько я поняла, нас украли из-за меня. И они хотят заставить тебя нарожать еще кучу таких, как я.

– Что?!

– То. Этот Стивен сказал, когда на белесого орал, что из-за их тупости чуть было не сломался инкубатор гениев. Потом ты задышала нормально, он вколол тебе в вену еще какое-то лекарство, и они ушли. Еще и мне подмигнул, уходя, гад такой!

Стивен. Маленький, тощенький, экспериментатор на людях…

Стивен МакКормик?!

ГЛАВА 24

Больше пяти лет назад Саша Голубовская, моя подруга, уговорила меня поехать с ней и ее детьми в Чехию, куда всю семью Голубовских пригласил Фридрих фон Клотц, партнер по бизнесу главы семьи, Андрея.

Безобидная поездка, обещавшая прекрасный отдых в личном замке фон Клотца, превратилась в жуткий кошмар, в котором весьма затейливо перемешались крысы, катакомбы, склепы, тайная лаборатория-тюрьма ЦРУ и прочие «прелести» (см. роман Анны Ольховской «Первый раз»).