Дрессировщик русалок

Обшаривать карманы неопрятного толстяка – это, знаете ли, занятие на любителя. Постоянно мешали складки одежды и жира, но зато мои старания были вознаграждены неожиданным и весьма полезным бонусом – помимо карточки, я обнаружила портативный электрошокер.

Оставалось только порадоваться, что мне попался именно этот трусливый Ганс, место которого за бухгалтерским столом, а не в охране секретного объекта. Это же надо – имея в арсенале кучу оружия, спасовать перед пугалом с отверткой!

Нет, я не излишне самокритична, сейчас я действительно мало похожа на женщину. Ее, женщину, во мне могли увидеть только такие обделенные типы, как местные самцы. Грязная, лохматая, в бесформенных мужских тряпках, да еще и прикладом автомата размахивает вместо сумочки!

Обвешавшись добытым арсеналом, я окончательно утратила половые признаки. Ну и фиг с ними, потом поищем.

Хорошо идти по коридорам этого логова, зная, что за тобой никто не наблюдает! Я бы с удовольстивем корчила победные гримасы тупо таращившимся дулам камер наблюдения, но развлечения потом. Сначала дело.

Ага, вот и дверь, ведущая в подвал, если верить докладу толстого. Ну что ж, веди.

Так, карточку – в прорезь, толкаем дверь и спускаемся по лестнице, топая как можно громче. Я же Ганс, долгожданный сменщик, мне скользить бесшумным ниндзя не надо.

Часть подвала, отведенная под карцер, была отделена мощной стальной дверью, возле которой и располагался пост охраны.

М-да, то ли Менгеле набрал в охрану одних разгильдяев, то ли парни просто привыкли к спокойной жизни – ну откуда здесь чужие, в этой глуши? – и расслабились.

Ганс, потом тот тип из комнаты слежения, а теперь еще и этот бравый вояка. Свернулся уютным калачиком на полу, автомат прижат к груди плюшевым мишкой, слюни до пола свисают – гроза злоумышленников, шок и трепет террористов.

Но мои шаги он услышал, да. Правда, только когда я приблизилась к нему почти вплотную, но это непринципиально. Услышал же, даже глазоньки мутные открыл, даже успел проквакать недовольное:

– Какого черта, Ганс, где ты шлялся!

И снова отрубился. Да, недобровольно, а кому сейчас легко? И вообще, с ним обошлись гораздо гуманнее, долбить прикладом по башке не стали, всего лишь разряд электрошокера в шею. Жить будет. Наверное.

Я вытащила из нагрудного кармана магнитный ключ, собираясь снова использовать его в качестве «Сим-сим, откройся», но, взглянув на набычившуюся дверь, нервно захихикала.

Вместо привычного уже высокотехнологичного замка здесь красовался здоровенный металлический засов.

Вообще-то, если задуматься, определенный смысл в этом был. Мало ли, вдруг вырубится электричество, все супер-пупер замки капризно упадут в обморок, а этот парень останется на боевом посту – фиг откроешь изнутри.

А вот снаружи – пожалуйста. Легко – вот же зараза, еле идет! – и непринужденно. У-у-уф, получилось!

За дверью обнаружился темный узкий коридор, разделяющий два ряда камер. Пять с одной стороны и пять с другой – негусто. А впрочем, большого наплыва провинившихся здесь, видимо, и не ожидали. Не говоря уже о заключенных – зачем они, когда есть концлагерь?

На дверях камер тоже красовались засовы. Что ж, это логично. Но воевать со всеми по очереди я не хочу, уж больно плотно сидят, поганцы, не хочется тратить силы понапрасну.

Как найти камеру рыжего? Да очень просто. Я набрала побольше воздуха и затрубила во все горло, причем на немецком:

– Петер, подъем! Хватит бездельничать, у нас еще много дел!

Пару мгновений было тихо. А потом из ближайшей камеры слева послышалось озадаченное:

– Анна?

– Тень отца Гамлета, – проворчала я, сцепившись в рукопашной с замком.

Этот, к счастью, был не такой могучий, как главарь, и сдался быстрее. Я распахнула дверь и, подбоченившись, возмутилась:

– Полюбуйтесь на него! Стоит, глупо таращится, а слабая измученная женщина должна за него работать! Кто тут сильный пол вообще?

– А… Ты что, знаешь немецкий?

– Ну да, это самое большое потрясение для тебя, – усмехнулась я. – Надеюсь, нести тебя не придется, сам пойдешь?

– Да, конечно, но… – блин, сколько можно торчать в ступоре, пора бы оттуда вернуться, мне нужен помощник, а не балласт!

– Ты продолжишь тупо пялиться и блеять или все-таки поможешь мне освободить Нику и Михара?! – разозлилась я. Стукнуть его, что ли?

– Да, конечно! – остекленелость взгляда сменилась бешеной радостью. – Господи, Анна, но как тебе это удалось? Или ты, как Ника…

– Слушай, давай я сложу песню о своих подвигах чуть попозже, ага? И чтобы ты не расслаблялся особо – способностей дочери у меня нет. Меня просто не надо злить. На, держи, – я протянула рыжему осточертевший автомат. – Надеюсь, умеешь им пользоваться?

– Умею, – в светло-голубых глазах радость слегка подвинулась, уступив часть территории восхищению. – Ну, ты даешь!

– Не люблю, знаешь ли, когда у меня пытаются отнять дочь, – проворчала я, выходя из камеры. – Где-то тут еще Михар, он в отключке. Надо его привести в чувство, без него мы вряд ли сможем освободить Нику.

– Я слышал, как кого-то притащили сюда пару часов назад. По-моему, он в соседней камере.