Дрессировщик русалок

– Да, конечно, – Петер озадаченно потер переносицу и, махнув рукой, вытащил из кармана одноразовый шприц в упаковке. – Всегда ношу с собой на всякий случай. Ну что же, другого выхода нет, попробую ввести седьмой препарат в ускоренном режиме.

Он воткнул шприц в дно пластикового пузыря, где на дне болталось еще достаточно жидкости, набрал десять миллилитров и ввел препарат в вену Ники.

– Ну что же, теперь остается только ждать, в любом случае бежать на второй этаж уже поздно, – тихо проговорил рыжий, устало осев на край кровати.

– Ничего, мы справимся, да, доча? – Я качала свою девочку на руках и, прижавшись губами к маленькому ушку, тихо-тихо шептала: – Нам ведь нельзя друг без друга, никак нельзя. Давай, кусочек мой родной, держись, это ведь не в первый раз! Ты уже вытворяла что-то подобное, правда, тогда тебе помогали…

– И сейчас помогали, – еле слышно проговорила Ника и, слабо улыбнувшись, открыла глаза. – Вернее, это я помогала, сама Лхара ни за что бы не справилась.

– Ну, как вы, юная леди? – Над нами склонился смущенно-радостный Петер.

– Если честно, не очень.

– А как насчет обеда? Правда, бульон остыл, но пирожки вполне съедобны.

– Что-то расхотелось, – поморщилась девочка, глянув на заваленный едой столик. – Я так устала, что, кажется, и жевать не могу.

– А ты попробуй. Тебе обязательно надо поесть, ты слишком много сил потеряла. Сейчас я все устрою.

Петер оттащил капельницы в угол, помог нам устроиться в подушках повыше, поставил перед каждой столик и разложил еду: каждой по чашке бульона, по три пирожка на салфеточке, налил из кувшина сок в два высоких стакана, оставшуюся часть поверхности столиков завалил фруктами, среди которых были совершенно незнакомые.

Его вообще было не узнать – из апатичного меланхолика рыжий превратился в оживленного холерика, он буквально искрил от избытка энергии, даже его волосы из мертвых кусков лисьей шубы превратились в сполохи пламени.

– Ну, вот как-то так, – Петер критически осмотрел дело рук своих и присел на край кровати возле Ники. – Так, юная леди, мама с трапезой справится самостоятельно, а тебя я буду кормить.

– Что я, маленькая, что ли?

– Ты не маленькая, ты слабенькая. А я – врач, и ты обязана меня слушаться, если хочешь поправиться.

– Ну ладно, кормите, – проворчала Ника. – Надеюсь, слюнявчик цеплять не будете?

– Слюнявчик? – озадаченно нахмурился Петер. – Я, к сожалению, не так хорошо владею английским, я такого слова не знаю.

– А это вовсе и не английское слово, а русское, – хихикнула девочка. – Я и сама не знаю, как это будет по-английски. Фартук или…

Договорить она не успела, дверь резко распахнулась, и в комнату мелким, но очень противным смерчем внесло мистера МакКормика. Следом неспешно вплыл… (скорее вплыло – самые подходящие сравнения для этого типа все среднего рода) тот самый человек-призрак, он же Великий Отец Нгеле, он же нацистский преступник Йозеф Менгеле собственной зловонной персоной.

Где-то на периферии маячили вооруженные охранники.

– Что случилось? – весьма артистично изобразил недоумение Петер. – Почему вас так много? Их еще нельзя беспокоить, они только-только пришли в себя. Вот, кормлю девочку.

– Ты все время находился рядом с ними? – пролаял ушлепок, в то время как доктор Менгеле молча разглядывал нас с Никой.

Теперь я знаю, какие глаза у Люцифера…

– Разумеется, – пожал плечами Петер. Само собой, разговор шел на немецком. Гладко так шел, не спотыкался, молодец, Петер! – Только за обедом отлучался, но ненадолго, всего минут на двадцать. Поставил им капельницы и ушел.

– И когда это было?

– Да как раз перед тем, как стрельба началась. А что случилось, кстати?

– И когда ты вернулся, они смирно лежали под капельницами? – проигнорировал вопрос подчиненного МакКормик.

– Разумеется, – огрызнулся рыжий. Точь-в-точь как тогда, у крыльца. – Да они только сейчас более-менее пришли в себя, после того как в них влилось по полной капельнице. И то еще очень слабые, девчонка даже есть не хотела, хныкала, что тошнит. А есть надо, вот я и решил покормить ее насильно. Или вы считаете, что не стоит?

– Стоит, стоит, – проворчал МакКормик, рассматривая осунувшееся лицо Ники. – Похоже, Йозеф, – нехотя констатировал он, поворачиваясь к боссу, – я ошибся. Все это устроила Лхара. С ума сойти! Интересно, это тоже результат ваших опытов, побочный, так сказать?

– Возможно, – процедил Менгеле. – Надо будет ее тщательно исследовать после поимки. И не вздумайте снова пытать ее, боль, как видите, является своеобразными спусковым крючком.

Они могли бы посоревноваться с крокодилом в проявлении эмоций.

– Но почему она не воспользовалась своими способностями раньше? – задумчиво проговорил ушлепок, вгрызаясь в дужку очков. – Почему покорно сидела в бочке?

– Потому что хотела вернуться домой. Надоело работать рыбой.

– Да что случилось, может мне кто-нибудь сказать? – «разозлился» Петер. – Что вы меня за идиота держите?

– Лхара снова сбежала, – нехотя пояснил МакКормик.

– Как это? Из барака, из-за колючей проволоки?! Ерунда какая-то!