Дрессировщик русалок

Он вдруг резко замолчал. Я осторожно выглянула из-за плеча помогавшего мне встать Петера, опасаясь получить обещанную пулю, и во второй раз за последний час захихикала. А чего они! То деревенский засов на дверь вешают, то в «Замри!» играют, да еще и застывают в совершенно кретинских позах.

Курт стоял на одной ноге, вторая была поднята для шага. Глаза выпучены, рот растянулся, словно у веселой лягушки, побелевшие от напряжения пальцы вцепились в автомат, видно было, что белобрысый пытается нажать на курок и не может. По вискам стекали капли пота, физиономия багровела все сильнее, цветовой гаммой Курт напоминал теперь польский флаг, красное с белым. Воздух вырывался из груди со свистом, видимо, из-за стиснутых зубов.

А с пола медленно поднимался Михар, не сводя с врага напряженного взгляда.

Петер не стал дожидаться конца противоборства, прекратив его вполне традиционным способом. Свидание рукоятки пистолета с виском бывшего соратника закончилось ожидаемо – Курт икнул, закатил глаза и грузно обвалился на пол.

Рыжий наклонился над ним, пошарил в карманах, вытащил наручники и сцепил ими руку и ногу Курта.

Михар молча стоял в стороне, сосредоточенно вглядываясь в нас. Когда Петер закончил с белобрысым и выпрямился, парень заговорил. Голос звучал так же странно, как и у Лхары, но понять его ломаный немецкий можно было без труда:

– Ты – мать Маленькой Сестры, верно? – Огромные глаза в упор смотрели на меня.

– Маленькой Сестры?

– Так Лхара зовет подобную нам девочку-чужестранку. Она очень сильная, она нужна нам, очень. Лхара и остальные не могут удержать Старейшую. Они разбудили ее, направили сюда, но Старейшая злится. Она не хочет подчиняться, она всегда была главной. Я тоже должен помогать! Но сначала – Маленькая Сестра, где она? Я не слышу ее, она жива?

– Жива, ее просто закрыли от всех. Ника здесь, на верхнем этаже. Но ее серьезно охраняют.

– Это неважно. Идем, – и Михар направился к двери.

Наверное, в воде он передвигался так же грациозно, как Лхара, но на суше его походка напоминала движения карлика. Что не мешало ему идти быстро и бесшумно.

Мы с рыжим переглянулись, подобрали оружие незадачливого Курта и направились следом за Михаром. Но следом мы шли только до выхода из подвала, потом роли поменялись – дорогу к Нике лучше всех знал Петер.

Лифтом решили не пользоваться, оказаться всем троим запертыми в одной клетке не хотелось, ведь в любой момент могли обнаружить следы моих шалостей. Да и не только моих.

Я помнила толпу охранников на этаже, где находилась моя дочь, поэтому перед дверью, ведущей туда, остановила Петера:

– Не спеши, у нас ведь даже плана нет никакого! Надо решить, что будем делать.

– Не надо, – усмехнулся рыжий, глядя на нашего спутника. – Он уже делает.

Лицо Михара застыло и побледнело от напряжения, зрачки глаз расширились, превратившись в черные провалы, он медленно шел к двери. Петер едва успел всунуть карточку в прорезь замка, открывая нашему спутнику проход на этаж.

Где продолжалась игра в «Замри!». Но, поскольку людей здесь было довольно много, удерживать их всех достаточно долго Михар вряд ли сможет. Пришлось в темпе подключаться нам с Петером. Я пустила в ход электрошокер, рыжий – приклад.

Мы справились довольно быстро, минут за пять, и только тогда Михар обессиленно сел на пол и устало прикрыл глаза.

– Вы идите пока за Маленькой Сестрой, а мне надо отдохнуть. Нашим нужна моя помощь.

Перепрыгивая через валявшиеся тела охранников, я бросилась к двери, за которой спала моя малышка. От нетерпения руки тряслись, и я никак не могла вставить карточку в дурацкую прорезь. Петер мягко оттер меня от двери, забрал карточку и все сделал как надо. Но дверь почему-то не открылась.

– Забыл совсем! – прошипел сквозь зубы рыжий, обшаривая карманы охранников. – Здесь же другие ключи действуют, специальные. Ага, нашел.

И дверь наконец соизволила пропустить нас внутрь комнаты.

Вот она, моя родная! Спит, свернувшись клубочком.

Нет, уже не спит. Едва дверь открылась, как Нику словно подбросило на кровати. Она открыла глаза, обвела комнату сонным взглядом, увидела меня, улыбнулась, зевнула, а потом, наверное, все вспомнила.

И, вскрикнув, метнулась ко мне:

– Мама! Ты меня нашла! А тот старикашка сказал, что ты меня никогда не найдешь!

– Я же тебе обещала, – как же славно пахнет мой ребенок! – А если мама что-то обещает, она это делает, ты же знаешь. И вообще, нам пора, мы уходим.

– Домой?

– Пока отсюда, а там видно будет.

– Тогда мне надо одеться, – Ника нехотя слезла с моих рук.

Через минуту мы вышли в коридор и девочка озадаченно протянула:

– Мамсик, это ты тут буянила?

– Ну почему сразу я? Нас трое, между прочим.

– Трое? – Только сейчас Ника заметила сидевшего на полу Михара.

– Здравствуй, Маленькая Сестра, – улыбнулся тот, поднимаясь. – Я рад тебя видеть. Теперь мы справимся.

– С чем? – удивилась было девочка, а потом…

Она словно задохнулась, голова дернулась назад, как от удара, глаза закатились, и Ника упала бы на пол, не подхвати я ее на руки.

Что за…

Рядом послышался глухой стук, это упал Михар.