Древнеарийская философия том 1 и том 2

Правда, у более древних обитателей Мексики – ольмеков, чья цивилизация на берегах Мексиканского залива существовала до начала н. э., следы использования колёса были обнаружены. Но данный элемент цивилизации был утерян их культурными наследниками – майя⁴⁷.

Как отмечалось в главе 2, примечательна и религия древних монголов, которую они исповедовали до принятия буддизма, жёстко требовавшая от своих приверженцев помимо молитв и соблюдения обрядов, выполнения своих установок в повседневной жизни и активности в достижение принятых решений. Есть основания думать, что такие мысли у древних монголов появились вовсе и далеко не случайно.

В I–ом в. до н. э. хунны перевели своих союзников тохаров, относящихся к индоевропейцам или арийцам, с их прежних полностью разорённых китайцами земель на новые места проживания в Ононском бору⁴⁸. На новом месте они забросили земледелие и вновь перешли к скотоводству, кормившему их далёких предков, и стали известны уже как монголы.

Длительное время они весьма значительно отличались от своих черноволосых и низкорослых соседей, относящихся к монголоидной расе. Будучи светловолосыми и высокими европеоидами, они пытались объяснить своё отличие от окружающих их народов при помощи легенд своего происхождения.

И, хотя монголы ныне полностью приняли монголоидный расовый тип, свидетельствующие об иных временах легенды об их происхождении сохранились. Имеется и немало других доказательств.

Например, создатель монгольского величия – Чингисхан происходил из рода Борджигинов или «сероглазых». Для монголоидного типа наличие такой черты нереально, а вот для европеоида более чем обычно.

Перечисленные феномены можно объяснить исключительно культурным заимствованием у прежней исчезнувшей высокоразвитой цивилизации. В принципе, подобные факты имели место у всех народов Земли, хотя и в разной степени.

Собственно говоря, ничего удивительного тут нет. В своё время рухнул Древний Рим, но многие его достижения, например, римское право, были восприняты последующими народами, пусть и в разной степени.

Именно благодаря такой эстафете культуры, «в эпоху неолита существовала религия, в основных своих положениях общая для всего ареала раннеземледельческих культур Передней Азии и Юго-Восточной Европы»⁴⁹. Она известна как «неолитическая религия» ⁵⁰, которую имеет смысл рассматривать и как «раннеземледельческую религию».

Несмотря на присущие ей многочисленные предрассудки, неолитическая религия вовсе не была примитивной. Даже сионисты вынужденно признают, «что люди того времени, жившие в условиях бескомфортного быта и примитивной техники, имели сравнительно развитое мировоззрение, хотя и выпаженное в мифологической форме»⁵¹.

Однако, «к концу 3 тысячелетия до х. э. раннеземледельческие племена почти повсеместно перестали существовать»⁵². Вместо прежних верований «сложились новые религии, в большинстве своём антагонистические неолитической, но, тем не менее, ассимилировавшие многие её элементы, хотя и в изменённом виде»⁵³.

Иначе говоря, сионистская наука вовсе не отрицает вероятность того, что «однотипные графемы, выражавшие религиозные воззрения, не возникали у различных народов каждый раз заново, а являлись результатом диффузии идей»⁵⁴. Конечно же, тут сразу же «возникает вопрос: почему такая диффузия происходила?»⁵⁵.

Ведь «в прошлом, как и теперь, каждая этническая общность осознавала своё отличие от других, причём по отношению к соседним племенам имела место если не враждебность, то, во всяком случае, отчуждённость»⁵⁶. К тому же, «религиозные концепции представляют собой одну из форм общности с соплемённиками, враждебные же отношения между народами находили себе выражение в религиозной вражде»⁵⁷.