Древнее сказание

Собрание, по численности присутствующих уступавшее первому, имело зато более торжественный вид.

Кметы внимательнее следили за ходом речей, стараясь больше слушать, нежели говорить. Они стали опытнее и ловчее брались за дело.

Старый Визун с длинным копьем в руке явился как раз в то время, когда кметы уже заняли свои места. Видно было, что он устал.

Визун пользовался общим и исключительным уважением как потому, что не раз уже выказал ум свой и опытность, так и потому, что он на своем веку много видел, побывал во всех землях "единого слова", знал обычаи, нравы, законы и порядки всех племен, широко раскинутых по берегам Вислы, Днепра, Дуная, Лабы, Одера и Белого моря; к тому же он слыл за мастера ворожить и умел предсказать все, что должно было совершиться в будущем… Многие прибегали к его советам, хотя он их и неохотно давал. Неудивительно, что все обрадовались его появлению, надеясь, что словом своим он водворит мир и согласие.

Мышки и Лешки побежали к нему навстречу. Раньше чем приступить к делу, оба рода расставили все привезенное с собою — мясо, пиво, хлеб — и пригласили всех к приготовленной на скорую руку трапезе.

Визуна усадили на почетном месте, и началось угощение. Погода в тот день была восхитительная; разных напитков достаточное количество, а раз принявшись за них, кметы не заметили, как прошла добрая половина дня. Визун все время молчал. Мышкам казалось, что он непременно будет на их стороне, в свою очередь, Лешки ласкали себя подобной же надеждой. Все обратились к нему за советом, как быть и что делать, чтоб добиться осуществления заветной мечты.

Старик окинул взором притихнувшее вече и начал:

— Затем-то я и пришел сюда, чтобы вам правду сказать; не я ее сочинил, а несу ее из того источника, где она зародилась. Я нарочно был в нескольких храмах с целью узнать, что нам делать, чтобы кончить все мирно и беды себе не нажить. Был я в храме Святовида, Радегаста, Поревита… Побывал в Колобереге, в Штетине, в Ретре и на священном острове Ранов, что на Черном пруду… Там царят боги, которые всем нашим племенем управляют: Ободритами, Вильками, Людками и Полянами… У нас нет ни таких храмов, ни таких богов, как те, которые есть у Редаров и Ранов… Я к ним ходил за ворожбою и передам вам все то, что узнал от них…

Он остановился на минуту, а Мышко спросил:

— Как же пробрался ты в Ретру?

— А кто ж бы остановил безоружного старика? — сказал Визун. — Вильки не раз останавливали меня на пути, но тотчас же и отпускали… К Радегасту нелегко было также добраться… Храм этот стоит на острове, подобном нашей Леднице, и построен на возвышении; в окружающей его ограде трое ворот; из них одни никогда не открываются, так как скрывают за собою ход к воде… Изображение бога покрыто сплошь золотом, корона блестит у него на голове, у подножья лежат оленьи рога; над ним возвышается пурпурного цвета крыша, опирающаяся на расписанные столбы. Вокруг него изображения других богов, все в богатых красных одеждах, вооруженные, с мечами в руках… К ним-то я и отправился спросить о нашем будущем…

— Что ж ты узнал? — раздались вопросы. Визун опустил глаза.

— Долго пришлось мне ждать, пока добился короткого ответа: выберите покорного… Этого показалось мне мало, и я отправился на священный остров, что на Черном пруду, на Ясмунде, в Реконе… Здесь вопрошал я Триглова и Святовида… Святовид сказал: выберите малого. Триглов — изберите бедного… Советовался я еще с Святовидовым рогом посредством меда и тут получил в ответ, что нас неминуемо ждут война и несчастье, если малого не сделаем великим.

В течение всей этой речи на лицах присутствующих ясно отражалось овладевшее ими недоумение. Визун продолжал:

— То, что слышал я от богов, обо всем этом я и сам раньше думал… Прежде всего нам необходимы согласие и единство во всем. Обошел я наши народы и племена, что живут от Днепра вплоть до Лабы, от синего до Белого моря, и убедился, что нас очень много, но сделать-то мы ничего не умеем… Одни поддались немцам и теперь с ними в дружбе живут; другие воюют со своими соседями-братьями; иные забрались в леса и своих знать не хотят. Всяк живет как ему вздумается. Не раз уж встречались нами Поляне у Ранов с Сербами, Людками, Дулебами, Вильками и со многими племенами одной с нами речи: хлеб вместе ели, из одной чарки мед пили, а на следующий день не узнавали друг друга.

У немцев всего один вождь, и лишь только они повздорят, он сейчас же мирит их, словно мать малых детей, поссорившихся за мискою; у нас царит полная свобода, и ради нее мы не хотим знать единого властелина, а между тем дикие звери могут нас уничтожить. Коль скоро уж иначе быть не может, пусть хоть наши-то земли живут мирно и дружно, а для этого пусть изберут, как советуют боги, покорного, бедного, малого…

Молчание было ответом на речь Визуна. Как прежде, каждый старался казаться великим, так теперь думал о том, как бы стать меньше, беднее, покорнее. Более знатным кметам не пришлись по вкусу слова старика, смысл которых вызвал ропот неудовольствия.

Между тем раздались крики нетерпеливых кметов: