Древнее сказание

Никто не знал, куда направился князь. С ним был и Жула. Еще недавно убитый горем, почти расслабленный, старый Милош вдруг изменился: он так же бодро сидел на коне, как в далекие дни своей молодости. Видно, несчастье придало ему сил.

На ночь всадники приютились в лесу. Здесь они раскинули ставку. Милош, распорядившись зажечь огни, лег отдохнуть в шалаше, наскоро собранном из ветвей и сухих прутьев; спать он, однако, не мог. Всю ночь напролет терзали его тяжелые думы, и с рассветом он первый был на ногах. По данному им сигналу тронулись в путь. Второй день, как и первый, все ехали молча: старик молчал, не смели говорить и другие… Жула, наконец, догадался, что Милош держал путь на Ледницу.

Вдали уже виднелось озеро, когда всадники встретили нескольких кметов. Попавшиеся им навстречу были с ног до головы вооружены. Узнав Милоша, один из них, Стибор, подошел к нему.

— Ты с нами, князь? — спросил Стибор.

— Я… с местью, не с вами, — угрюмо ответил Милош. — Где месть — там и я!

— Мы тоже идем мстить Хвостеку, — начал Стибор. — Кметы собираются на Леднице… Будь нашим вождем, князь милостивый.

— Вождем вашим я быть не могу и не буду, — ответил Милош, — разве рукою! Как князю, мне с вами заодно стоять не приходится… Да и в голове у меня месть лишь одна!

Сказав это, Милош оставил Стибора и двинулся к озеру. Кметы шли следом. На воде виднелись лодки, заполненные переправлявшимися на остров. Лошади остались на берегу под присмотром слуг.

Милош и Жула вошли в хижину рыбака, чтоб потребовать лодок, но все рыбаки были заняты перевозом и волей-неволей пришлось подождать. Милош сел на землю. Кметы окружили его, но он на них не смотрел.

Кметы шумели, спорили, жаловались. Старший Мышко, с обвязанной шеей, как видно, в среде своих играл главную роль.

Все собрались сюда с целью выслушать совет старого Визуна. К тому же на Леднице безопаснее было рассуждать о деле, нежели на городище, где каждую минуту следовало опасаться внезапного нападения. Поодаль стоял Бумир со своими сторонниками. Ни для кого не было тайною, что Бумир всегда был готов поддерживать Хвостека. Когда Стибор и Мышко отошли от князя, не желавшего говорить с ними, к нему подошел Бумир.

— Ты, князь, — проговорил он почти шепотом, — наверное, не думаешь соединиться с этими кметами… Что может быть у тебя с ними общего? Я служу своему господину и роду Лешков, к которому сам принадлежу.

Милош взглянул на Бумира.

— Если ты заодно с этим убийцею, что живет над Гоплом, уходи прочь от меня!

Он сделал рукою повелительный жест. Бумир несколько отступил, затем продолжал:

— Ты, князь… Тебе бы тоже следовало защищать своего племянника… Ты возразишь мне, пожалуй, что он велел убить твоего сына? Ну да, положим; так что ж из этого? Ведь твои сыновья восстали против него, стали для него опасными людьми!.. Заяц и тот защищается, когда собаки на него нападут… Князь умертвил Мстивоя и Забоя, — но ведь они ему в глаза сказали, что жить в ладах с ним не желают. А где найдешь ты человека, который был бы себе врагом?

Милош молчал; Бумир снова начал:

— Что ж выйдет из того, что они собираются и подстрекают друг друга вооружиться против князя? Ничего они не сумеют сделать, только голов лишатся… Князь обратится к немцам, те придут и уничтожат нас, а землю нашу разорят вконец.

Долго еще говорил Бумир; Милош в ответ хоть бы слово! Заметив, что к берегу причалила освободившаяся лодка, он кликнул Жулу и вместе с ним вошел в нее; усталый рыбак ни за что не соглашался сейчас же перевезти их на остров. Тогда Жула сам схватил весло и отвалил от берега. Когда они приблизились к острову, глазам их представилось необыкновенное зрелище: целые толпы кметов, точно на вечевом собрании, галдели, бегали, суетились, поднимая крик, по временам доходящий до брани. Старик Милош вышел на берег и молча, ни с кем не здороваясь, ни на кого не обращая внимания, прямо направился к месту, где стоял Визун, окруженный жупанами, владыками, кметами…

Не проронив ни одного слова, князь сел среди них на большом камне. Несколько дальше занял место только что прибывший со своими приверженцами Бумир.

Старый Визун, опираясь обеими руками на палку, прислушивался ко всему, что вокруг него говорили. Мышки кричали громче всех. При появлении Милоша все на него взглянули, слегка посторонились, но, впрочем, особенного внимания не обратили.

Старший Мышко с обвязанной шеей говорил:

— Довольно! Будет уж с нас убийств — последствий немецкого господства! Хвостек сидит в замке, но не он правит, а эта баба-яга, которая подготовляет яд и измены. Не нужно нам ни его, ни его сыновей, никого из их рода! Достаточно напились они нашей крови!

— Пусть они пропадают! — кричали другие. — Нам их не нужно! Глаза всех устремились в сторону Бумира, который весь побледнел, но не отступил ни на шаг.

Милош слушал, опустив голову в землю.