Древнее заклятье

Мелькнули перед глазами золотистые стволы сосен, затем каменный срез обрыва… и вот уже Гошка ощутил под ногами мелкую гальку речного берега.

— Уф-ф! — облегченно выдохнула Равина, переводя дух. — Ручки мои рученьки, крылья мои крылышки. Вот уж не думала, что придется мне когда-нибудь гномов по воздуху таскать! Человека-то еще куда ни шло, особенно, конечно, если он мужчина, — и она шутливо толкнула Гошку крутым бедром.

Гошка с ужасом почувствовал, что опять краснеет.

— Ладно тебе, Равина, парню голову кружить, — сверкнул зеленым глазом гном. — Сначала ты меня по воздуху, теперь я тебя под землей. Но, надо признать, на место ты точно вышла — молодец! — с этими словами Рамсей подбежал к скалистому обрыву, положил на каменную стенку руки и, опустив голову, пробормотал слова заклинания.

Тонкая трещина зазмеилась по скале. Часть шероховатой гранитной поверхности дрогнула и бесшумно скользнула вбок, открывая взору темный провал пещеры.

Гошка почувствовал, что ноги его отрываются от земли… и вот уже они скользят по воздуху над самыми верхушками деревьев.

— Ура! — звонко крикнула Равина. — Сработало! — и, чуть наклонившись, звонко чмокнула Гошку в щеку горячими губами.

— Равина! — укоризненно покачал головой гном. — Я же тебя просил…

— А ты не ревнуй, не ревнуй, Рамсей! — расхохоталась озорница. — Может, мальчик мне понравился! Ты же знаешь, что мы, вилы, к людям мужского пола неравнодушны, — и она легким движением взъерошила Гошкины волосы. — Не смущайся, Гошенька, я подожду, пока ты вырастешь. Или другого кого найду.

— А вы… а ты откуда знаешь мое имя? — сумел вытолкнуть из себя Гоша.

— Имя? Да ведь Рамсей тебя по имени называл, вот я и запомнила.

— Ладно, — вмешался Рамсей, — пошли. Путь неблизкий.

И они втроем вступили под своды пещеры.

Рамсей, повернувшись лицом ко входу, снова неразборчиво пробормотал в бороду заклинание, и скала встала на место.

Гошка было слегка напрягся в ожидании полной темноты, однако с удивлением увидел, что в пещере достаточно светло, — свет сочился откуда-то из-под сводов, но было непонятно, где его источник.

— Световоды, — пояснил Рамсей, заметив, как Гоша вертит головой. — Ночью, правда, приходится жечь факелы или использовать эльфийские светильники. А кстати, друзья мои, не кажется ли вам, что нам пора подкрепиться?

Только сейчас Гошка понял, что здорово проголодался, да и устал порядком. И то сказать — с тех пор, как он вышел утром из дома, прошло несколько часов. И каких часов!

«Мама, наверное, с ума сходит, — подумал он, направляясь вслед за Рамсеем в какой-то боковой ход. — Да и папа с братом тоже. Господи, когда же я теперь их увижу и что им скажу, если увижу?»

До него, наконец, стало доходить, что все происходящее с ним — отнюдь не сон и не греза наяву, а самая что ни на есть реальнейшая реальность. И от полного понимания этого мальчик вдруг почувствовал такую усталость, что буквально упал в одно из четырех каменных кресел, расположенных вокруг каменного же стола в маленьком овальном зальчике, куда привел их гном. Гошка прикрыл глаза ладонью и не замечал, как Рамсей достает из каменной ниши кувшин с элем, хлеб, сыр, глиняные чашки и тарелки и выставляет все это на стол. Хотелось плакать, но плакать было нельзя — что подумает о нем Равина? (гнома он почему-то не стеснялся), — и Гошка мужественно боролся с подступившими под горло слезами.

— Эй, эй, Гошенька, мальчик мой, ты что, устал, да? — участливый голос Равины прервал его горькие думы.

— Н-ничего, — сквозь зубы выдавил Гошка. — Сейчас пройдет. О маме просто подумал. И о папе с братом. Как они там сейчас? Волнуются ведь, наверное…

— М-мда, друг, — хмыкнул Рамсей и разлил эль по чашкам. — Тут уж, знаешь ли, ничего не поделаешь — придется им поволноваться, пока мы здесь не разберемся. Давай-ка, выпей эля да хлеба с сыром пожуй — силы сразу и возвратятся. Первое дело, знаешь ли, при душевном волнении — поесть как следует, а еду добрым глотком эля запить.

— Кстати, — через некоторое время, жуя, спросил Гошка, — а кто такой Великий Мастер? Вы всю дорогу его упоминаете. Это бог, что ли?

Гном поперхнулся элем и сверкнул на Гошку зеленым глазом.

— Великий Мастер, Гоша, — назидательно произнес он, — это — Великий Мастер. А бог — это бог. Ты давай подкрепляйся, а насчет Великого Мастера после поговорим, когда будет для того уместное время.

— Да ладно, — пожал плечами Гошка. — Я же не хотел вас обидеть — просто спросил.

— Никто и не обиделся, Гоша, — мурлыкнула Равина. — Просто это действительно долгий разговор.

После гномьего угощения сил действительно как будто прибавилось, и, убрав со стола, все трое двинулись в глубь пещеры.