Древнее зло в кресле босса

– Не очень вкусно, горько, а я сладкое люблю.

Вот о том, что у нашего шефа великолепное чувство юмора, мне никто не сообщал! Мне с такими людьми все-таки проще – ну не может полный психопат так здорово шутить! Это осознание было приятным, расслабляющим. Нет ничего позитивнее, чем начать нашу работу с таких веселых аккордов! И я решила продолжать, раз до сих пор он поддерживал:

– Сахарком сверху посыпать? Так запросто! Получится и кофе, и каша – полноценный завтрак.

– Исполняй, уборщица, – распорядился он и все-таки шагнул к своей двери. – Вот такого нижнетагильского варева можно и четыре кружки. Так и знал, что предыдущая секретарша мне лапшу на уши вешала по поводу возможной крепости. Убить ее надо было, а не увольнять.

Минуты две после его ухода я стояла, разинув рот. Нет, шутит-то он смешно, но вот точно ли шутит? И кружку с помойным зельем зачем к себе потащил? Там собирается смотреть на нее и смеяться?

Я бы и до обеда так стояла, если бы не раздался гневный крик:

– Долго ждать, уборщица?

Ну, я постаралась в точности повторить рецептуру. Из четвертой кружки кофе вообще можно было только ложкой есть. Выставила на поднос и, стараясь не запнуться на каблуках, внесла в кабинет. Осмелилась заявить о своих правах, раз уж пока все еще остаюсь на работе:

– Уважаемый Григорий Алексеевич! Я вовсе не стесняюсь того, что уборщица. Но вам самому не кажется такое обращение странным? Я же на ближайшие пять дней ваша визитная карточка.

– И что? – он не отвлекся от просмотра документа.

– А то, что логичнее звать меня Любовью. Это мое имя. Как ваше – Григорий Алексеевич. Создание благоприятной атмосферы, как говорится!

– Как твое имя мешает моей атмосфере?

Он задавал какие-то уж совсем странно-философские вопросы. Наверное, все-таки не шутит. А меня разозлило такое пренебрежительное отношение, шеф его выпячивал, подчеркивал, будто бы просто использовал способ уязвить.

– Хорошо, – я пожала плечами. Выходить из себя – не по мне. Меня из себя здесь и без меня выкинут при первой же осечке. – Тогда и я вас буду звать по аналогии – начальником. Пусть все вокруг видят, что я ваша верная помощница! Уборщица и начальник уборщицы – как вам?

Он неожиданно заинтересовался, вскинул голову, посмотрел пристально, словно серьезно обдумывал сказанное:

– Но я начальник не только уборщиц… – выдал какой-то нелепый аргумент.

– Да, точно! Начальник уборщиц и мармелада. Мармеладный босс. О, мне надо было в креативный отдел на подработку устраиваться!

Вот сейчас заорет – обзовет тупой идиоткой и начнет снова доводить Маргариту Семеновну до инфаркта. Но он, вопреки ожиданиям, продолжил спокойно:

– Не надо называть меня мармеладным боссом, это как-то пошло, я такое в каком-то фильме видел с очень интересным сюжетом. Но смесь наглости и раболепства греет во мне самое нутро! Почему я раньше не потребовал, чтобы меня называли не этим глупым именем? Зови мармеладным властелином. Лучше без «мармеладного». Еще лучше, если будешь слегка кланяться на последнем слоге. Давай, потренируйся! Такое забытое чувство, что даже волнение одолевает.

М-де… И как Ирина Ивановна продержалась здесь столько времени? Вообще же непонятно, когда он шутит и где смеяться!

– Возвращаемся к предыдущим настройкам, – решила я внутреннюю дилемму. – Оставайтесь Григорием Алексеевичем. А я пять дней и «уборщицей» продержусь. Приятного аппетита.

В половине десятого начались визиты. Ну как визиты – перед приемной выстроилась очередь похлеще, чем в Мавзолей, все заглядывали, видели меня на месте, шумно выдыхали и проходили дальше, уступая место следующему посетителю. Я же с деловым видом исполняла роль всеобщего кумира – тыкала с большим размахом в клавиатуру указательным пальцем и не отвлекалась. О самом тексте не особенно заботилась – мне шеф никакого распоряжения не дал, помимо кофе. Зато сосредоточенному и горделивому образу мои движения добавляли секретарской харизмы. Я же в институте на бухгалтера учусь – мне всю оставшуюся жизнь придется изображать, что я постоянно работаю!

Потом шеф и дел каких-то накидал – унести бумаги, заполнить таблицу. Ничего особенно сложного, а при малейших затруднениях я обращалась по внутренней связи за советами. И справлялась! Стоит признать, что в какой-то момент заподозрила Ирину Ивановну в излишней мнительности. Да, начальник не из простых, хам и спорный юморист, но работа-то работается. К обеду я уже присоединилась к вере всего офиса, что пять дней вполне способна просидеть на этом месте.

Около часа Григорий Алексеевич уехал на обед – у него была вечная резервация столика в одном ресторане, как мне сообщили. Вот только меня сразу потащили по отделам для сплетен и отчетов по криминальной ситуации в приемной. И я рассказывала – теперь было говорить намного легче: