Древнееврейская музыка и пение

Если такимъ образомъ кинноръ не можетъ быть представляемъ въ формѣ греческаго инструмента, то родственное отношеніе его къ египетской арфѣ не подлежитъ сомнѣнію. По изслѣдованіямъ Яблонскаго[105] въ коптскомъ переводѣ Библіи слово кинноръ переводится всегда чрезъ древнеегипетское слово tebouni (копт. членъ tе и оипі) арфа. Такое значеніе слова tebouni сдѣлалось несомнѣннымъ съ тѣхъ поръ, какъ это слово прочитано на всѣхъ памятникахъ, имѣющихъ въ своемъ составѣ арфистовъ. Монтфоконъ[106], Виллото[107], Лякрозъ[108] считаютъ эту этимологію Яблонскаго непоколебимою. Такимъ образомъ коптскій переводчикъ считалъ еврейскій кинноръ древнею египетскою арфой. У еѳіоплянъ арфа прямо называется именемъ еврейскаго царя, mozanc David[109]. Прибавьте къ этому, что какъ у евреевъ, такъ и у всѣхъ народовъ, Давидъ представляется всегда съ арфою, а не съ какимъ либо другимъ инструментомъ[110], обстоятельство, котораго не объясняютъ археологи, но которое однакожъ не могло быть случайнымъ. Наконецъ, мы не хотимъ считать случайнымъ того обстоятельства, что, по древней египетской легендѣ, начало арфѣ положено у людей хищныхъ и воинственныхъ, которые, обращаясь постоянно съ луками, замѣтили, что при стрѣляніи натянутая веревка лука издаетъ такой или другой звукъ, смотря по степени напряженія лука. Между тѣмъ по библейскому разсказу инструментъ музыкальный, изобрѣтенный Іуваломъ, потомкомъ убійцы Каина, среди племени хищниковъ, былъ именно кинноръ, корень котораго kur значитъ именно пробить, ранить, отсюда евр. mechora, греч. μαχαιρα мечъ. Такимъ образомъ языческая миѳологія, варіируя библейское преданіе о первыхъ музыкальныхъ инструментахъ, говоритъ объ арфѣ то, что въ Библіи сказано о киннорѣ. Уже то одно, что это соображеніе объясняетъ непонятное на первый разъ сближеніе музыки — благороднѣйшаго изъ искусствъ съ хищническимъ потомствомъ Каина, должно дать вѣсъ приведенному сопоставленію. Отсюда же объясняется и постепенный переходъ малострунной арфы въ многострунную. Хотя по легендѣ Ценсорина[111] первоначальная арфа имѣла какъ лукъ одну только струну, но въ дѣйствительности она въ такомъ видѣ не могла оставаться, но, удерживая остовъ лука, постепенно наполняла свое промежуточное пространство струнами. Во время Флавія кинноръ имѣлъ десять струнъ, а при Іеронимѣ уже 24. Впрочемъ въ Египтѣ и въ Іудеѣ при увеличеніи арфы новыми струнами не выходили изъ употребленія, и прежния малострунныя, такъ что тѣ и другія съ теченіемъ времени представили какъ бы особенные виды музыкальныхъ инструментовъ. Въ настоящее время на памятникахъ египетскихъ открыты слѣдующіе виды арфъ или кинноровъ: арфа трехструнная, арфа четырехструнная,— эти экземпляры арфы изображены на памятникѣ такимъ образомъ, что между струнами и ободомъ обыкновенно проходитъ голова музыканта; такимъ образомъ ихъ носили на шеѣ; арфа пятиструнная, шестиструнная, семиструнная, постепенно увеличиваясь въ объемѣ, не надѣваются на плечо или шею, а имѣютъ подставки, на которыхъ ставятся при игрѣ. Особенно замѣчателенъ экземпляръ семиструнной арфы, сопровождающей хоръ слѣпцовъ, открытый на памятникѣ Алабастрона, представляющій самый элементарный видъ инструмента по своей простотѣ; полагаютъ, что эта арфа дѣйствительно была сдѣлана изъ лука. Арфы семиструнная и десятиструнная открыты между памятниками Ѳивъ; двѣнадцатиструнная (двѣ), открытая въ гробницѣ Рамзеса IV въ рукахъ двухъ священниковъ, играющихъ божеству смерти; пятнадцатиструнная — замѣчательна по своимъ богатымъ украшеніямъ и особенно по величавой и очень искусной позиціи исполнителя; двадцатиструнная, оригиналъ которой, между прочими украшеніями, заключаетъ на своей вершинѣ голову, какъ догадываются фараона этого времени. Для объясненія этого послѣдняго сюжета, египтологи, закрѣпляясь библейскимъ свидѣтельствомъ[112] о царѣ, стоящемъ во главѣ оркестра, полагаютъ, что въ Египтѣ вмѣстѣ съ жрецами заправляли хоромъ и цари[113].