Древнееврейская музыка и пение [современная орфография]

По вступлении на престол, при перенесении ковчега из дома Авинадава в дом Аведдара, мы видим Давида во главе кортежа, сопровождаемого киннорами, навлами, тимпанами, цитрами, кимвалами[56]. Если верить раввинскому преданию, то кортеж этот, разделенный на семь хоров, заключал в себе 256 кинноров, 180 навлов, 154 флейты, 120 труб, 60 пар кимвалов; затем не довольные этим числом, талмудисты прибавляют еще много других инструментов; всего 764[57]. Если цифры здесь и преувеличены, то во всяком случае разнообразие инструментов, разделение труппы на отдельные хоры показывает уже значительный успех музыки. Флавий в этом оркестре различает два рода игры и пения: α) пение Давидом некоторых древних песней предков под аккомпанимент струнных орудий, и β) пение вместе с звуками труб и литавр. Последнее пение сопровождалось пляскою, в которой особенно был заметен сам Давид с своим любимым инструментом, привешенным чрез плечо, танцевавший изо всей силы. В этот день Давид в первый раз дал своей композиции псалом для исполнения Асафу[58].

Со времени Давида музыка входит в состав богослужения, хотя у других народов употребление музыки в храмах было известно гораздо прежде. По замечанию талмуда, прославление Бога в храме должно выражаться главным образом громким голосом, а музыка была допущена только по необходимости[59]. Какого рода была эта необходимость объясняет блаж. Феодорит[60], говоря, «что музыкальные инструменты были дозволены евреям из некоторой экономии (κατ οικονομιαν), так как инструменты облегчали голоса и пение левитов; кроме того музыкою Бог хотел освободить евреев от идольских заблуждений, так как евреи любили игры и смех, а это все было в языческих храмах». В другом месте[61] тот же толкователь представляет Иегову говорящим: «перестань петь и играть на инструментах; ими Я не веселюсь, хотя в начале и позволил их, чтобы от вещей приятных и языческих возводить тебя к важным». Если таким образом поводом к введению музыки было подражание другим народам; то характер храмовой музыки, состав капеллы и ее устройство не имели в себе ничего заимствованного.

Из 38000 левитов Давид отделил 1000 певцов и музыкантов[62]. Нельзя думать, что все отделенные на это служение были уже опытными музыкантами; большая часть их вероятно только еще приготовлялась к этой профессии, как это показывает большая цифра надзирателей и начальников хоров, взятых из известных музыкальными талантами фамилий: Асафа, Емафа и Идифума. Каким значением пользовались эти начальники, можно судить из того, что Емаф стоит в числе четырех мудрецов, которых только Соломон превосходил мудростью[63]. Число всех начальников или искусных музыкантов было 288; на обязанности их лежало обучать других музыке и управлять малыми вверенными им хорами[64]. Все четыре тысячи певцов и музыкантов разделялись на 24 чреды; таким образом в каждой чреде было 166 человек; из 288 начальников выходило по этому делению 12 на каждую чреду. (Это число в последствии послужило к определению наименьшего количества богослужебного хора). Между этими 12 начальниками были еще особенные высшие начальники, которым подчинялись прочие; этими высшими начальниками были Асиф, Емаф и Идифум, имена которых встречаются в надписаниях псалмов. Три больших хора, состоявшие под ведением этих главных начальников, разделялись между собою α) по роду инструментов: хор Идифума состоял из инструментов струнных, названных киннорами, хор Асафа из навлий, хор Емафа из инструментов ударных[65]; β) по месту, занимаемому в храме: Асаф с своим хором стоял по правую сторону, Идифум по левую, а Емаф в средине[66]. Кроме музыкантов в состав капеллы входили также и певцы. Неизвестно кто ими управлял, если не предположить, что они разделены были между теми же Асафом, Емафом и Идифумом, хотя при Давиде упоминается еще какой-то замечательный певец Хенания, бывший учителем пения[67], и сыны Корея[68], именем коих надписывается несколько псалмов, переданных им для исполнения в храме. Хотя каждая чреда певцов и музыкантов сменялась еженедельно, но в некоторых торжественных случаях все певцы и музыканты соединялись в один хор[69].