Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье

Боспорские надписи показывают, как развивалось стремление все более точно определять время тех или иных событий не только в официальных документах, но и в повседневной жизни. Об этом свидетельствуют указания года, месяца и часто дня в надписях I-IV вв., сообщающих о постройке частными лицами молелен, храмов, склепов (КБН. 64, 335, 734, 1115 и др.) и об установке различных памятников, главным образом надгробных (КБН. 628, 656, 675, 975 и др.). Стоит отметить, что такие датированные надписи делали не только граждане, но и неполноправные жители Боспора (КБН. 710). В целом в эпиграфике Боспора чаще, чем других областях Северного Причерноморья, встречаются надписи с указанием числа, месяца и года. К настоящему времени их найдено около сотни. Это почетные стелы, манумиссии, надгробия, надписи о строительстве и восстановлении храмов и оборонительных сооружений, постаменты статуй, документы различных союзов.

Иная картина наблюдается в Ольвии. В эллинистический период, когда в боспорских надписях постоянно указывается имя правящего царя, в ольвийских декретах часто названо лишь число без месяца и даже без эпонима года, так что вскоре забывалось время издания постановления. Большие и чрезвычайно важные с точки зрения ольвиополитов декреты в честь Протогена и Антестерия датированы только двадцатым и шестнадцатым числом. Лишь в исключительных случаях (пока их известно всего два) в ольвийских надписях эллинистического времени названы имя эпонима года, месяц и число (IPE I2. 33, 35).

В римское время, когда повсюду распространилась точная датировка официальных документов, ольвиополиты указывали число, месяц и год по архонту-эпониму лишь в постановлениях Совета и Народного собрания. В надписях же коллегий стратегов, агораномов и частных лиц упоминается только эпоним года, и то далеко не всегда. Из этого можно заключить, что, в отличие от боспорян, ольвиополиты в частной жизни редко прибегали к точным датировкам тех или иных событий.

Греческие историки издавна пытались синхронизировать события, даты которых определялись по местным календарям. Боспорские историки, наряду с местной, вероятно, пользовались афинской хронологией. На это указывают главы из «Библиотеки» Диодора Сицилийского, где деяния боспорских царей V-IV вв. до н. э. датированы по афинским архонтам-эпонимам. Таким образом, история Боспора вводилась в контекст истории Эллады. Ведь благодаря политическому и экономическому влиянию Афин в античном мире их летосчисление было широко известно и синхронизировано со многими греческими календарями. Не случайно также, что события на Боспоре, датированные по афинским архонтам, приходятся на период наивысшего расцвета боспоро-афинских связей.

Начиная с трудов Эратосфена (276-194 гг. до н. э.), греческая книжная хронология по большей части строилась на датах Олимпиад. Таким образом, сохранялась идущая с глубокой древности традиция определения дат в связи с выдающимися праздниками. Имелось немало списков Олимпиад, в которых указывались разнообразные события во всем греческом мире. Наиболее полный список сохранился в «Хронике» Евсевия. Под первым годом 34-й Олимпиады (647/46 г. до н. э.) в нем названо основание Борисфена – поселения на о. Березань. Эта дата восходит к милетским документам о выводе колоний, и ее, безусловно, всегда помнили в Ольвийском полисе. В Тире и на Боспоре также хранились ныне утраченные сведения о годах основания милетскими колонистами поселений в устье Тираса и на берегах Керченского пролива. Древние милетские даты синхронизировали с местными списками эпонимов, а позже с тирской и боспорской эрами.

Итак, счисление времени в Северном Причерноморье было тесно связано с датами религиозных праздников и шло в русле развития хронологии в греческой ойкумене. В римский период жители Боспорского царства ближе всего подошли к бытующим в наше время представлениям о точной датировке события.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На страницах этой работы перед читателем прошла череда праздников, которые составляли существенную часть жизни эллинов, поселившихся на самом северном краю греческой ойкумены. Конечно, картина получилась далеко не полная, отчасти потому что автор исследования, вероятно, не сумел извлечь все возможное из относящихся к теме источников, но главным образом потому, что уцелевшие письменные и материальные памятники в состоянии приоткрыть лишь сравнительно небольшую часть этой области античной культуры. Ведь праздник воплощался в разнообразных ритуалах, сопровождавшихся пением, танцами, устной импровизацией, а они с трудом поддавались описанию в античной литературе или воспроизведению на предметах искусства.