Древнейшая история Славян и Славяно-Руссов

Но обратимся теперь к надписи на могильном камне Энея. Эта надпись разобрана и прочтена Г. Воланским верно, что может каждый желающий проверить сам на помещенном здесь в приложении снимке с нее. В этой надписи Эней призывает для охранения дома своего и детей высшее божество, называя его высшим божеством России – Эзменем. У древнейших Славян действительно почитался высшим божеством Ясмень, называемый иначе Язмень, Яшмун и Шмун, а те, которых почитали происшедшими от него, назывались Яси, Язи или Азы. Из этого выводится следующее:

Что Эней троянский был не только Славянин, но именно Русс.

Что, следовательно, и жители Илиона были Руссы.

Что Язи или Азы, производящие себя от Яза или Язменя, Ясмуна, Яшмуна, Шмуна, божества Русского, также Руссы.

Что Язики – уменьшительное слово Язей – пересозданные неведением новейших историков в Язигов, Яцишв, а у некоторых племен Славянских – сообразно наречию их – в Ящагов, от Яшмуна, должны также происходить от Руссов. Это подтверждается еще и тем, что Язи или Язики были постоянно неразлучны с Роксоланами, т.е. Руссами алаунскими, или аланными, что нами подробно объяснено в статье о Руссах и Аланах.

Теперь обратимся к доказательствам того же предмета, но с другой точки воззрения.

В песне о полку Игореве между прочим сказано:

«О Бояне, соловью старого времени! А бы ты сиа полки ущекотал, скача славию по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба пола сего времени, рища в тропу Трояню чрез поля и горы».

Из этого явствует:

Что певец Игоревых полков называет какого-то Бояна соловьем старого времени – это значит певцом давно минувших времен. Следовательно, Боян или описывал только древние события, или и сам принадлежал к числу древних поэтов.

Но что Боян был древний поэт, мы видим из следующих текстов:

«Скача славию по мыслену древу»

и

«Боян бо вещий аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслию по древу».

Если переведем это на современный наш язык, то выйдет в первом выражении: «скача соловьем по мысленному древу», во втором: «Боян, возжелав воспеть кого-либо растекался мыслию по древу».

Что должно подразумевать здесь под словом – древо?

Нет сомнения, что это слово не представляет собою ни параболы, ни гиперболы риторической, а есть простое указание на то, что Боян писал еще до изобретения папируса, а потому писал, по тогдашнему обыкновению, на деревянных дощечках, на каковых писали некогда и Руссы, по свидетельству Ибн-Эль-Недима.

Следовательно, Боян был древний поэт, ибо писал еще на дощечках и, может быть, резами и чертами, как говорит черноризец Храбр о письменах Славянских^[18].

Далее мы находим в тексте Игориады:

«А бы ты сия полки ущекотал,... рища в тропу Трояню».

Это значит: если б ты воспел полки Игоревы, ты бы также воспел их, как и войну Троянскую, т.е. теми же тропами и фигурами, или тем же сладкозвучным языком.

А так как у нас из стихотворений о Трое только и есть одна Илиада, то мы можем не только предположить, но и утвердительно заключить, что Боян писал Илиаду.

Ошибочно заключил наш покойный историограф П. М. Карамзин, что слова «в тропу Трояню» означают: in via Trajani (в путь Траянов). Можно ли воспеть что в чей бы то ни было путь? Поют в склад и лад другого, но не в путь. Притом и самое правописание говорит, что речь идет о чем-то троянском, а не Траяновом. Да и дальнейший текст игориады «вступила (обида) девою на землю Трояню» ясно говорит нам, что речь идет об Илионе.

Итак, Илиаду писал Боян, а не псевдоним Омир.

Спрашиваем опять: не был ли Боян только переводчиком Илиады?

На это нам отвечает текст Игориады в двух местах: нет.

1. «Летая умом под облакы» ясно говорит нам, что Боян для собрания мыслей возносился умом до облаков при сочинении своем; чего переводчику не нужно, когда уже мысли лежат пред ним готовые, и нужны только слова для перевода их.

2. «Боян же вещий не 10 соколов на стадо лебедей пущаше, не «свои вещие персты на живые струны вскладаше, они же сами князем славу рокотаху» свидетельствует в свою очередь, что Боян был вдохновенный поэт, что ему нужны были для сочинения не силы фактические, а стоило только воодушевиться и струны под перстами его славили князя.