Древнейший

Еще одно чудище вынырнуло, схватило его за коленку и содрало лоскут кожи. Кормик мгновенно развернулся и ударил рыбу кулаком в бок. Та ушла под воду, но из-за резкого движения от плота отвалился очередной труп. Теперь юноша балансировал всего на трех телах, изрядно растерзанных.

Он решил снять свое намокшее платье, тянувшее его вниз. Зачем оно ему теперь?

Внезапно весь страх и вся ярость куда-то улетучились. Кормик покорился судьбе. Пусть мокрая и тяжелая одежда увлекает его в пучину. Лучше сдаться и покончить с этим.

Он надеялся поскорее потерять сознание, чтобы не чувствовать боли. Монах набрал в легкие воздуха, затем выдохнул и погрузился в воду, рассчитывая просто уйти на глубину.

Вдруг парень услышал плеск весел.

— Сюда! Сюда! — вскричал он и начал отбиваться от рыб с новой силой. — Скорее!

Тварь величиной с самого Кормика набросилась на него, но проворный монах молниеносно, со всей силы ударил ее кулаком по голове, потом еще и еще. Наконец чудовище с глухим звуком шлепнулось о плот и скатилось обратно в озеро.

Тела троллей окончательно разъединились и теперь плавали вокруг. Кормик из последних сил барахтался в воде, запрокинув голову и хватая воздух ртом. Мокрое платье тянуло его все ниже. Он стал захлебываться и понял, что тонет.

В этот момент чья-то сильная рука схватила его за плечо и вытащила на поверхность. Кормик ощутил, как огромная рыба скользнула вдоль ноги, как его втащили в лодку, ударив головой о борт. Через секунду юноша уже лежал на деревянных досках, свернувшись в клубок и закрыв глаза. Он кашлял, чувствуя, что изо рта выливается вода. Сознание покидало его.

— Ну-ка, что у нас тут такое? — услышал он характерный выговор поври и голос, звучавший как шорох гальки, увлекаемой волной в озеро.

— Звать Кормиком, — послышался другой, знакомый голос. — Он выиграл берет в честном бою.

— Так забери его, а этого дурака отдай на съедение форелям, — сказал первый.

Больше Кормик ничего не слышал.

Глава двадцать третья ПЛЕННИКИ

 — Не позволяй ему падать, — умолял брат Джонд Вону, которая изо всех сил поддерживала Брансена, пока они шли в веренице заключенных.

Оба прекрасно понимали, чем это грозит. В тот день одна из пленниц уже упала, изнуренная холодом, разреженным горным воздухом и долгой дорогой. Тролли немедленно спустились к ней, издеваясь и смеясь, исхлестали ее кнутом, забили ногами до такой степени, что женщина не могла даже подняться, и никому не позволялось ей помочь. А потом твари бросили несчастную погибать.

— Да что с ним такое? — недоумевала Вона, впервые видя неуклюжую походку Брансена-Цапли.

— Его слишком сильно ударили по голове, — ответил брат Джонд.

Пока они шли, Вона и Олконна уже восемь раз задали ему этот вопрос.

Олконна получил несколько довольно серьезных ран, и Джонд поначалу решил, что парень не выживет. Но к счастью, почти все они оказались неглубокими, так что рыжий богатырь не зря заслужил репутацию крепкого малого. Теперь, несмотря на боль и увечья, он шагал, не позволяя себе хныкать и жаловаться.

Брансен почти не слышал их разговоров. Поначалу он пытался промямлить что-то, объяснить, в чем дело, но потом оставил эти попытки, поняв, что товарищи все равно не смогут ничего поделать. Его косынку брат Джонд подобрал, но душевного камня найти не смог. Потом тролли отняли у монаха все, в первую очередь — волшебные самоцветы.

Крейт погиб и остался лежать на месте сражения. Оставшиеся в живых воины дамы Гвидры все без исключения были ранены. Брансен легче всех, Олконна получил самые серьезные повреждения. Но Гарибонд лишился гематита и никак не мог считать, что ему повезло. Он призывал на помощь навыки Джеста Ту и пытался совладать со своим Чи, хотя и понимал, что не сможет долго сохранять концентрацию и тогда Цапля снова вырвется наружу.

Но надо было идти дальше, ежесекундно прилагая усилия, чтобы просто переставлять ноги. Все четверо, включая Брансена, надеялись, что в какой-то момент их конвоиры оплошают. Если бы это произошло, то Брансен, пользуясь моментом, пустил бы в ход все умение Джеста Ту, которое позволяло даже за несколько секунд расправиться со многими врагами.

Но по мере того как проходил день и следующая ночь, их надежда таяла. Тролли оказались опытными, не говоря уже о численном превосходстве. Устраивая лагерь, они разбили заключенных на группы, положили их прямо на ледяную землю лицом вниз и приставили каждому к шее копье.

Оставалось рассчитывать лишь на Джеймстона Секуина, хотя Брансен не представлял себе, что может сделать один человек против страшной силы Беддена и его приспешников. Он старался не думать об этом, хотя перспектива никогда больше не увидеть своих дорогих Кадайль и Каллен становилась все реальнее.