Древнейший народ Японии (Судьбы племени айнов)

Изучение айнов в России имеет весьма давние традиции. Хронологически его можно разделить на следующие периоды: первые шаги русского айноведения в середине XIX в.; крупный размах работ в конце XIX — начале XX в.; довоенный советский период 1918–1941 гг.; наконец, становление основных концепций по айнской проблеме в послевоенные годы.

Интерес к антропологическому изучению народов севера и востока Азии возник в России еще в начале XVIII в. Этнографо-антропологическая программа-анкета В. Н. Татищева (1734–1737), являющаяся, кстати сказать, самой ранней этнографической программой во всей мировой науке, указывала, что» «при описании каждого народа состояние телес общественное нужно описать» [Татищев, 1950]. В соответствии с этой программой находятся антропологические и этнографические характеристики, данные С. П. Крашенинниковым в «Описании земли Камчатки». Об айнах, в частности, Крашенинников пишет: «Сей народ ростом средний, волосом черен, лицом кругловат и смугл, но гораздо пригоже других народов, бороды у них большие и окладистые, тело мохнатое» [Крашенинников, 1949, с. 468].

Сведения о наблюдениях айнов русскими путешественниками на Дальнем Востоке в течение XVIII и первых лет XIX в. содержится во многих трудах, в частности в работах Стеллера, Крузенштерна и Лангсдорфа. Наиболее раннее описание встречи русских мореходов с айнами содержится, пожалуй, в сообщении Козыревского, относящемся к 1713 г. Все эти сообщения касаются курильских айнов и наиболее полно суммированы в обзорной сводке А. Полонского [Полонский, 1871]. Первое русское сообщение о сахалинских айнах — это сообщение В. А. Римского-Корсакова в 1853 г. [Римский-Корсаков, 1858].

Со второй половины XIX в. на смену существовавшим до этого чисто описательным сообщениям в русской науке приходят уже специальные исследования, посвященные айнам. Почти одновременно в 70-х годах появляется ряд фундаментальных работ, имеющих очень большое значение. Это прежде всего труд Д. Н. Анучина «Племя айнов (материалы по антропологии Восточной Азии)» [Анучин, 1876]. Содержание этой работы значительно шире ее названия. Помимо очень полной сводки антропологической литературы и детального анализа имевшегося в распоряжении автора небольшого краниологического и остеологического материала Анучин дал также в этой работе весьма полную историографию проблемы, этнографическую характеристику айнов и разбор теории их происхождения. Важно отметить, что уже в этой работе, т. е. практически первой русской научной работе по айнам, содержится указание на южные связи айнов, мнение, что их обволошенность не может служить показателем родства с европеоидами. Со свойственной ему осторожностью Анучин воздерживается от окончательного суждения о расовой принадлежности айнов, но возражает против механического отождествления их с европейцами. Работа Анучина содержит также весьма полную библиографию всех трудов, имеющих хотя бы косвенное отношение к айнам, особенно русских, за XVIII в. и первую половину XIX в.

Из других работ этого периода следует отметить статью Ф. Депрерадовича [Депрерадович, 1877], содержащую многочисленные материалы по этнографической характеристике айнов, и несколько работ М. М. Добротворского. Последняя из них [Добротворский, 1875] до сих пор сохраняет большое значение как ценный источник не только по языку айнов, но и главным образом по их этнографии. Добротворский застал еще живыми в памяти информаторов такие детали, касающиеся ритуала, верований, культовых предметов и изображений и их истолкования, которые более поздние наблюдатели уже не зафиксировали. В отношении антропологического типа айнов он полагал, что отличия айнов от их соседей не так уж существенны и что айны вполне могут быть отнесены к монгольской расе. Работы Добротворского, издававшиеся в Казани, менее других могли быть доступны широкому кругу ученых. Даже Анучин жалуется в своей работе, что одна из статей Добротворского [Добротворский, 1873] осталась ему недоступной. Тем не менее есть основания полагать, что крупнейший западноевропейский айновед Дж. Бэчелор был знаком с трудами Добротворского. Так, в своей статье о значении слова камуй [Batchelor, 1889] Бэчелор критикует положения некоего не называемого им автора о том, что слово камуй происходит от сочетания кам-руй, т. е. обильный мясом. Это предположение (действительно не выдерживающее критики) выдвинул в своем словаре именно Добротворский.

Конец XIX в. ознаменовался появлением еще двух работ по антропологии и этнографии айнов. Во-первых, это работа Л. Шренка [Шренк, 1899]. Описывая материалы, в основном естественнонаучные и собранные значительно ранее, в 1854–1856 гг., Шренк сообщает этнографические данные, главным образом о населении Приамурья. Айнам в его работе уделено сравнительно мало места. В отношении происхождения айнов Шренк разделял точку зрения об их переселении в Японию с материка Азии через Корею. В антропологическом составе айнов Шренк выделил 2 типа: первичный, приближающийся к кавказскому, и вторичный, приблизительно монгольский.