Древнекитайская философия. Эпоха Хань

Мой ответ был таков: «Человек определяется от рождения принадлежащими ему формой и телом, точно так же как светильник и свеча. Но когда они полностью иссякнут, как они могут сами подбавить [себе масла] или смениться? Чтобы подбавить [масла] или сменить их, нужен человек. А угасание человека зависит от Неба, и Небо, вероятно, может сделать ему другие [органы]. Если его мускулы, кости, кровь и дыхание крепки и сильны, то его форма и суть поддерживают друг друга и жизнь длится долго. А если они с изъяном, то [форма и суть] ломаются и портятся, подобно тому как огонь бывает медленным или быстрым в зависимости от того, много или мало масла [в светильнике], длинна или коротка свеча. Нельзя желать, чтобы светильники и свечи самостоятельно подбавляли себе [масло] или сменялись бы, но если с боков [светильника] собрать масло и намочить им верхушку [фитиля], если повернуть ствол [свечи] так, чтобы огню было спокойно, то они снова станут яркими. Однако если иссякло все под корень, то нечему будет разгораться.

Из людей, которые ныне заботятся о себе, кое-кому удастся возродить выпавшие зубы, заставить почернеть поседевшие волосы, сделать мускулы и цвет лица снова светлыми и лоснящимися, но это все равно что собирать остатки масла [в светильнике] и поворачивать свечу. Когда же наступает предел жизни, остается только умереть. Кто разумен, тот знает, чего нельзя требовать, поэтому и сам не прилагает к этому усилий. Кто глуп, тот обманывает себя и стремится изо всех сил "добавить масла и сменить свечу", в этом он безостановочен и не знает отдыха. Трава, деревья и "пять хлебов" растут из земли благодаря силам инь и ян. Когда они вырастают большими и дают плоды, то плоды опять уходят в землю и могут впоследствии прорасти. Точно так, как у людей, птицы, животные и насекомые рождают себе подобных от связи женских и мужских особей. То, что родилось, растет; то, что выросло, стареет; то, что состарилось, умирает — это похоже на смену четырех времен года. И желать изменить свою природу, желать идти по иному Пути — это такое заблуждение, с которым ничего нельзя поделать».

Бо ху тун. Бань Гу

«Бо ху тун», или «Бо ху тунъи» (другое название «Бай ху тун») — («Исчерпывающий отчет [о дискуссии в Зале] Белого тигра»), или («Диспут в Зале Белого тигра»), — ханьский конфуцианский трактат, содержащий запись словопрений по цзинам (конфуцианским каноническим книгам), которые состоялись в 79 г. н. э. по повелению императора Чжан-ди (76-88) в столице Ханьской империи г. Лояне в дворцовом Зале Белого тигра. Акт записи был произведен придворным историографом Бань Гу (32-92), которого принято считать автором «Бо ху туна».

«Бо ху тун» формально утвердил ортодоксальную доктрину позднеханьского конфуцианства, получившую высочайшую санкцию Сына Неба — верховного жреца империи, который выступал в Зале Белого тигра подобно главе церкви, чей вердикт считался непогрешимым. «Бо ху тун» является уникальным древнекитайским памятником, запечатлевшим ранний этап процесса систематизации и догматизации конфуцианского вероучения. Как таковой, он включался средневековыми китайскими библиографиями даже в число канонических текстов. «Бо ху тун» знаменовал победу конфуцианского толка, известного под названием школа «новых текстов», над школой «древних текстов», чье учение было объявлено ложным. Борьба этих школ велась с переменным успехом почти два века, с тех пор как в 136 г. до н. э. конфуцианство было провозглашено официальной доктриной империи и одновременно был учрежден соответствующий государственный культ. Установка на запрещение всех остальных учений, наметившаяся уже тогда, нашла поддержку у идеологов «Бо ху туна», казнь инакомыслящих возводилась ими чуть ли не в догму, освященную авторитетом Конфуция, якобы ознаменовавшего вступление в должность уголовного судьи казнью своего идейного врага Шао Чжэнмао.

Школа «новых текстов» (в противоположность школе «древних текстов») терпимо относилась к широко распространившейся в I в. н. э. апокрифической конфуцианской литературе (к так называемым вэй — дополнениям к цзинам, приписываемым авторству Конфуция). К вэй постоянно обращается и «Бо ху тун», благодаря чему до нас дошли важные постулаты этой литературы, позже уничтоженной.

«Бо ху тун» продолжал апокрифическую линию обожествления Конфуция, представляя его сыном Черного дракона, рожденным в дупле шелковицы с магической надписью на груди, предвещавшей торжество его учения, которого Небо облекло священной миссией: подготовить передачу Небесного мандата потомкам Красного дракона из рода Лю, т. е. правителям династии Хань.

Историческая концепция «Бо ху туна», опираясь на идею божественного Небесного провидения, имела целью доказать сакраментальное право младшего дома Хань на имперский престол, в то время как конфуцианцы иного толка отвергали как неправомерную саму идею «повторного вручения» мандата.