Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах

Если же пресекать [дурное], когда оно уже обнаружилось, то [дурное] укоренится и его не одолеть. Если учиться, когда время ушло, то, как ни старайся, не добьешься успехов. Если учиться беспорядочно, не соблюдая последовательности, все перепутается и не будет совершенствования. Если учиться в одиночестве, не имея товарищей, кругозор будет ограничен, а познания скудны. Если не быть осмотрительным с друзьями, можно пойти наперекор наставнику. Если предаться гульбе, можно погубить человека. Таковы шесть причин, из-за которых просвещение приходит в упадок. Только зная причины расцвета и упадка просвещения, благородный муж может стать наставником. Когда благородный муж учит и наставляет, он ведет, но не тянет за собой, побуждает, но не заставляет, открывает [пути], но не доводит [до конца]. Поскольку же он ведет, а не тянет, [между ним и учеником] царит согласие; поскольку побуждает, а не заставляет, [учиться] легко; поскольку лишь открывает путь, но не доводит до конца, [ученик] думает. Согласие [между учеником и учителем], легкость [обучения], [самостоятельные] размышления — вот что называется умелым руководством.

Ученикам бывают свойственны четыре недостатка. В науках люди либо алчут многого, либо довольствуются [слишком] малым, либо относятся к ним несерьезно, либо останавливаются [на полпути]. Недостатков этих четыре, ибо [люди] различны в сердце [своем], и, лишь познав их сердца, можно избавить их от недостатков. Просвещение — это развитие достоинств и избавление от недостатков.

Искусный певец может передать людям свою манеру пения; искусный учитель может передать людям свои помыслы. Если речь сжата и доходчива, глубока и содержательна, скупа на примеры, но понятна, можно сказать, что она передает помыслы.

Только познав, что в учении легко и что трудно, что прекрасно и что дурно, благородный муж сможет наставлять во многом. А будучи в состоянии наставлять во многом, он сможет стать наставником. Став наставником, он может стать начальствующим лицом. А лишь будучи начальствующим лицом, можно быть государем. Так что при помощи наставника можно научиться, как быть государем. По этой-то причине следует внимательно выбирать учителей. В книгах говорится: «При трех правителях, при четырех династиях[55] учителя были всем». Именно в этом смысл сказанного [нами].

Самое трудное в учении — научиться [по-настоящему] почитать учителя. Но, лишь почитая его, преклоняешься перед его истиной. А лишь преклоняясь перед истиной, народ познает почтение к наукам. По этой-то причине только в двух случаях государь не смотрит на своего подданного как на подданного: когда тот замещает покойного[56] и когда тот является наставником. Согласно этикету великого учения, даже призванный пред лицо сына неба, [его] учитель не совершает поклона в северную сторону[57] — в этом сказывается уважение к учителю.

Способный ученик, хотя бы наставник и уделял ему меньше внимания, добьется вдвое большего, [чем другие], и все отнесет на счет учителя. Неспособный же, как бы ни старался наставник, постигнет лишь половину и будет за это негодовать на учителя. Умеющий спрашивать словно обтесывает крепкое дерево: сначала выбирает, где полегче, а потом принимается и за сучки; пусть пройдет немало времени, но он все поймет из бесед [с учителем]. С тем, кто спрашивает бестолково, все обстоит наоборот. Умеющий отвечать на вопросы подобен колоколу: коснутся его тихо — прозвучит едва слышно, ударят сильнее — зазвучит громче и умолкнет лишь тогда, когда его перестанут спрашивать. С неумеющим же отвечать все обстоит наоборот. Все это — пути к продвижению в науках.

Заученных знаний недостаточно, чтобы учить людей, — непременно надо прислушиваться к тому, что они спрашивают. Только если [ученик] не умеет задать вопрос, следует говорить самому. Если же сказанного он не усвоил, можно сделать передышку. Ведь сын хорошего кузнеца должен сначала постоять за мехами, сын хорошего мастера-лучника — потрудиться над колчанами, а если лошадь, которую приучают ходить в оглоблях, упирается, пусть побегает [сначала] за повозкой! Из этих трех примеров благородный муж может черпать свою волю к учению.

Ученые древности, сопоставляя вещи и явления, делали умозаключения. [Они видели, что] барабан не то же, что пять звуков, но без него пять звуков не приходят в согласие; вода не то же, что пять цветов, но без нее пять цветов не образуют узора; учеба не то же, что пять министров, но без нее нельзя ими повелевать; учитель не то же, что пять одеяний, но без него не понять, что их роднит [между собой][58]. И благородные мужи говорили: «Великая добродетель — не для служения: Великая Истина — не орудие, Великую Верность не связывают [клятвой], Великое Время — не единообразно». Познав эти четыре [истины], можно устремиться помыслами к истокам [наук]. Когда три правителя совершали жертвоприношения водам, они всегда начинали с рек, а морями кончали, ибо в первых — исток, во вторых же — окончание. Это и называется потрудиться у истока.