Читаем Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах полностью

[Соблюдение] ритуала состоит во внимательном отношении к жизни и смерти. Рождение — начало человека, смерть — его конец. Если от начала и до конца [жизни] человек сумел сохранить добродетельность, он полностью осуществил свой путь человека. Поэтому совершенный человек почтительно [относится] к началу [жизни] и внимательно — к [ее] концу. От начала и до конца быть одним и тем же — таков путь совершенного человека, таково проявление ритуала и чувства долга. Если все внимание уделяют жизни и не заботятся о смерти, если уважают [человека, лишь когда он жив и] обладает сознанием, и невнимательны к нему, когда он [мертв и] ничего не сознает, — это путь безнравственного человека, измена в мыслях человеческим чувствам. Если совершенный человек испытывает стыд, даже когда с такими мыслями он подходит к рабу, то что же тогда говорить об отношении к уважаемым родителям! Смерть наступает один раз, [человек] не возвращается; потому подданный и почитает правителя, а сын — отца, что в этом они выражают свои чувства до конца. Поэтому, когда в служении живым людям не проявляют искренности, великодушия и не соблюдают приличий, это называется дикостью; когда во время похорон родителей не проявляют искренности, великодушия и не соблюдают приличий, это называется оскорблением [их памяти]; совершенный человек презирает дикость и стыдится оскорбления, поэтому и существуют семь видов гробов и саркофагов для сына неба, пять видов — для чжухоу, три вида — для сановников, два вида — для ученых; [поэтому и существует] несколько видов неодинаковых саванов — богатых и скромных, а узоры на гробах и покрывалах различны в соответствии с рангом [умершего]; это делается для того, чтобы проявить почтительность и внимание к умершему и тем самым выразить одинаковое [отношение] к жизни и смерти, началу и концу; это делается для того, чтобы полностью удовлетворить желания людей. Таков путь ванов-предков, таково высшее проявление преданности подданного [правителю] и сыновней почтительности [к родителям]...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. «ОСВОБОДИТЬСЯ ОТ ЗАБЛУЖДЕНИЙ»[58]

Люди обычно страдают от заблуждений, [вызываемых] однобоким рассмотрением [явлений], при котором они не имеют [полного] представления об их сущности. Если покончить с односторонностью, то можно снова встать на обычный правильный путь. Если же [допустить, чтобы] одна сторона приравнивалась к целому и ставилась на его место, возникнет путаница.

Поднебесная не может иметь двух правильных путей, совершенномудрый не может иметь двух [способов] мышления. Однако сейчас чжухоу управляют страной каждый по-своему, сто школ имеют свое, отличное от другого, учение. Среди этих [методов] правления и учений непременно одни правильны, другие неправильны, одни приводят к порядку, другие — к смуте. Если обратиться к сокровенным думам и желаниям всех тех правителей, которые приводят свою страну к смуте, и всех тех ученых, которые вносят путаницу в учение, то среди них нет ни одного, кто не стремился бы к правильному пути и не пытался бы сделать этот правильный путь основой своих собственных действий. Однако они пристрастно относятся к [выбору] правильного пути и потому заблуждаются; в результате этого другие люди, воспользовавшись близкими их сердцу желаниями, совращают их. Они [односторонне] цепляются за то, к чему привыкли, и боятся услышать от других, что эти привычки плохи; они пристрастно относятся к другим путям, подходя к ним со своих личных позиций, и боятся услышать о преимуществах других путей. Поэтому их путь расходится с путем порядка, но они считают себя правыми и не желают остановиться. Разве это не значит заблуждаться, однобоко рассматривая [явления], и утратить правильные стремления?! Если не подчинить [этому стремлению] мышление, тогда глаза не отличат белое от черного, хотя оно и будет находиться прямо перед тобой; уши не услышат громких звуков барабана, хотя они и будут звучать рядом; что же тогда говорить о [человеке, который] заблуждается?! Человека, вставшего на правильный путь, наверху порицают правители, приведшие свою страну к смуте, внизу — ученые, внесшие путаницу в [то или иное] учение. Разве это не больно видеть?

Что может быть названо заблуждением? [Ограничиваться лишь] желаниями есть заблуждение, [ограничиваться лишь] ненавистью — заблуждение, [видеть лишь] начало вещей — заблуждение, [видеть лишь] их конец — заблуждение, [видеть лишь] далекое — заблуждение, [видеть лишь] близкое — заблуждение, [исходить лишь из] обширности — заблуждение, [видеть лишь] скудость — заблуждение, [углубляться лишь] в древность — заблуждение, жить [только] настоящим — заблуждение. Все вещи отличаются друг от друга, и поэтому [при взгляде на них по отдельности] непременно возникают заблуждения. Это общая болезнь в мышлении людей!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Философия
Философия

Доступно и четко излагаются основные положения системы философского знания, раскрываются мировоззренческое, теоретическое и методологическое значение философии, основные исторические этапы и направления ее развития от античности до наших дней. Отдельные разделы посвящены основам философского понимания мира, социальной философии (предмет, история и анализ основных вопросов общественного развития), а также философской антропологии. По сравнению с первым изданием (М.: Юристъ. 1997) включена глава, раскрывающая реакцию так называемого нового идеализма на классическую немецкую философию и позитивизм, расширены главы, в которых излагаются актуальные проблемы современной философской мысли, философские вопросы информатики, а также современные проблемы философской антропологии.Адресован студентам и аспирантам вузов и научных учреждений.2-е издание, исправленное и дополненное.

Владимир Николаевич Лавриненко

Философия / Образование и наука
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное