Древнерусская цивилизация

Следует подчеркнуть, что славянская (или поморского облика) керамика сопровождает и так называемые норманнские погребения[1045]. Очевидно, требуется привлечь и другой (менее связанный с этническими и хозяйственными традициями) материал, обязательно включив в сферу сопоставления южное и юго-восточное побережье Балтики, а также побережье Северного моря, откуда в конце VIII в. ушли на восток фризы, не желавшие мириться с господством захвативших побережье франков. При этом, разумеется, необходимо учитывать условия славянизации различных племен на Поморье. На восток переселялось население в разной степени ассимилированное, сохранявшее значительные элементы своей старой культуры, верований, отчасти языка. Так, котелки в погребениях Приладожья, а также Верхнего Поволжья и Гнездова (т. е. основных районов распространения «норманнских» погребений)[1046] необходимо сопоставлять с кельтскими культовыми котелками. В. А. Назаренко задумался над природой имеющихся в приладожских курганах отделенных от туловища голов, заметив, что «отражением каких религиозных представлений является эта черта обряда, решить трудно»[1047]. Но обряд этот хорошо известен по кельтским и кельтическим культурам. Захоронения одних черепов или туловищ без черепа характерно было, в частности, для племен оксывской культуры[1048], которых с наибольшим вероятием следует связывать с венедами.

А.Л. Никитин указал на интереснейшую параллель для загадочных действий языческих вождей, восставших в Ростово-Белозерской земле около 1071 г. против киевского князя: волхвы извлекали из спины жертв «гобино». Оказывается, эта операция созвучна кельтскому обряду, называемому «гобония» (от gabim – богатство, и т. д.)[1049]. Кстати, здесь также фигурирует магический котелок, который в Ирландии «был символом изобилия и бессмертия»[1050].

Если поиски германских элементов на северо-западе Руси, усиленно проводившиеся на протяжении более чем двух столетий, практически ничего не дали, то отыскание специфических варяжских черт все еще остается делом будущего. Между тем и в именах (об этом еще будет речь), и в топонимике варяжские черты представлены гораздо шире, чем можно было бы думать, исходя из факта передвижения уже в целом славянизированного населения. Так, например, знаменитому озеру Селигер находится малоизвестная параллель на острове Рюген (озеро Selliger). Название это, по-видимому, докельтское. Но на фракийской территории упоминается кельтское племя Celigeri[1051]. Трудноэтимологизируемым окским и волжским «Исадам» – поселениям на берегах рек, упоминаемых в домонгольское время, – может быть приведена кельтская параллель ossad – «высаживать». Очевидно, в названии отражается первоначальное значение как места высадки на берег. (Исады на Оке были загородной резиденцией князей и, видимо, своеобразной торговой факторией, примыкавшей с востока к столице земли Рязани.) Город Ростов, название которого не объясняется ни из славянских, ни из угро-финских языков, может быть сопоставлен с поселением Radestow «в Старградском округе»[1052].

Тесная связь южного берега Балтики с восточноевропейскими русскими землями отражается и в некоторых сагах. От южнобалтийского побережья до «Палтескиа» и «Холмгарда» (т. е. города-острова) развертывается действие в саге о Тидреке Бернском. Сага записана в XIII в., но отражает события IX – X вв., возможно, и только IX (поскольку не упоминаются венгры). В саге постоянно упоминаются «вильтины», очевидно, вильцы-велеты, в тесной связи с которыми находится Русь. Хотя реальный Тидрек, как и его соперник Одоакр жили в действительности в V в., соперничая в борьбе за Рим, предания о них жили и на Балтике, и новгородский летописец XIII в. упомянул косвенно об этой распре, назвав Тидрека «поганым и злым», видимо, потому, что на Волго-Балтийском пути были и сказания с противоположными оценками соперников.

Холмгард, как отмечалось выше, – это нынешний Сааремаа, а Палтескиа не Полоцк, как обычно считается, а входивший в состав «Руссии-тюрк» город в районе нынешнего Таллина (Ревеля). Не исключено, что и в самих изустных сказаниях смешивали Палтескию с Полоцком. И «Смаланд», который берет Аттила (тоже персонаж V в.) на Руси, – не Смоленск. Это вероятнее всего описанный Адамом Бременским «третий остров – тот, который называется Самландом и соседствует с русскими и поляками», населяют который «самбы или пруссы», «очень человеколюбивые люди»[1053]. За «остров» Адам Бременский принял полуостров Самбию.