Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Северная Америка. Южная Америка

«По одну и по другую сторону изображения Солнца в порядке старшинства находились тела мертвых королей, как сыновей этого Солнца; будучи забальзамированы, они казались живыми. Они восседали на своих золотых креслах, поставленных на золотые толстые помосты, на которых они имели привычку восседать. Лица их были направлены в сторону народа селения; только Вайно Капак имел преимущество перед другими, ибо он был помещен перед фигурой Солнца, с лицом, повернутым в его сторону (т. е. на восток), как самый любимый и обожаемый сын, поскольку он превосходил всех остальных, ибо еще при жизни ему стали поклоняться как богу за его добродетели и королевские достоинства».

К храму примыкала крытая галерея, которую окружало пять приемных залов, или больших квадратных лож. Один из залов считался ложем Луны, жены Солнца. «…По одну и по другую руку от изображения Луны находились тела покойных королев, расположенные в порядке старшинства; Мама Окльо, мать Вайно Капака, находилась прямо напротив Луны, лицом к лицу с ней, имея преимущество перед всеми остальными, поскольку она была матерью такого сына».

Вот как описывает Инка Гарсиласо свою «встречу с предками»: «В помещении я увидел пять тел королей инков – три мужских и два женских. Один из них, как говорят индейцы, был тот Инка Виракоча; было видно, что он прожил долгую жизнь; у него была белая как снег голова. Второй, говорят, был великий Тупак Инка Иупанки, который доводился правнуком Виракоче Инке. Третий был Вайно Капак, сын Тупак Инки Иупанки, праправнук Инки Виракочи. Двое последних не казались столь старыми, хотя и у них были седые волосы, но не столько, сколько у Виракочи. Одна из женщин была королева Мама Рунту, супруга этого Инки Виракочи. Другая была койа Мама Окльо, мать Вайно Капака, и, видимо, это правда, что индейцы держали их, мужа и жену, вместе после смерти, как они вместе находились при жизни. Тела их были сохранены полностью; все было на месте – каждый волосок с головы, из бровей и ресниц. Они были в тех своих одеждах, которые носили при жизни; на голове только льауту и никаких других королевских знаков отличия. Они сидели [на корточках], как обычно садятся индейцы и индеанки: руки скрещены на груди – правая поверх левой; глаза опущены вниз, словно они смотрели на пол». Инка приводит сведения другого хрониста – Акосты, также комментировавшего одну из увиденных мумий: «Тело было настолько целым и хорошо приготовленным с [помощью] какого-то битума, что казалось живым. Глаза были сделаны из тончайшей золотой ткани; они были так великолепно вставлены, что не было необходимости в естественных глазах». «И надо думать, что он [битум] был использован, ибо, судя по тому, как выглядели тела умерших столько лет тому назад, не представляется возможным, чтобы без введения некоего [состава] они могли бы столь полно сохраниться и сохранить так много плоти; однако это было сделано столь скрытно, что нельзя было заметить». Акоста добавляет: «Прежде всего, они старались законсервировать тела королей и господ, и они сохранялись целиком более двухсот лет без запаха и разложения. В таком виде находились в Коско короли-Инки, каждый в своей часовне и молельне, откуда трех или четырех из них извлек и перенес в Город Королей (чтобы выкорчевать языческую веру) вице-король маркиз де Каньете; вид человеческих тел, [сохранявшихся] столько лет, со столь красивыми лицами и столь целыми, вызвал восхищение».

«Город Королей (где тела находились почти двадцать лет, когда их увидел его преподобие) расположен на очень жаркой и влажной земле и по этой причине весьма гнилой, особенно для мяса, которое уже на следующий же день портится… Насколько же лучше было их состояние двадцатью годами раньше в Коско, где холодная и сухая земля сохраняет мясо, не давая ему разлагаться, пока оно не высохнет словно палка. Лично я думаю, что главным и лучшим способом, который использовался для бальзамирования, был перенос [этих тел] поближе к снегам, и там их держали, пока не высыхали ткани, а потом в них вводили битум, о котором говорит отец учитель, чтобы заполнить и [тем самым] заменить высохшие ткани, ибо тела были во всем настолько целыми, что казались живыми, здоровыми и в хорошем состоянии, [и], как говорят, им оставалось только начать разговор».