Древняя буря

Я ошарашенно промолчал. Во время своего первого и последнего же контракта в Бенгази после службы в корпусе, я вполне ощутил, что такое постоянная угроза жизни и почему необходима осторожность в общении с местными, осторожность в передвижениях и зачем нужно постоянно контролировать окружающее пространство. Выматывающее душу ежедневное напряжение. Постоянное ожидание выстрела или взрыва. Несмотря на армейскую подготовку, а может и благодаря ей, я понимал, что даже учитывая все предосторожности, шансы дожить до конца контракта, практически невозможно просчитать. Я надеялся никогда больше не вспоминать те времена. Никогда не вспоминать Дэвида Уэбба, нашего ветерана, пережившего службу в морской пехоте и двенадцать контрактов в различных частных компаниях. Он мало говорил, но всегда точно и по делу. Я старался запоминать его слова. Многие его советы потом мне очень пригодились. В тот день мы обходили один из местных базарчиков, без которых на востоке не бывает даже крупных городов. Стараясь избегать толпы, мы двигались по краю большой площади, заставленной прилавками, контейнерами и автомобилями всех видов и возрастов. Множество людей торговались, спорили и просто общались, создавая ужасный шум. Дэйв напомнил мне, что в толпе непроизвольно начинаешь следить только за ближайшим окружением, ярдов на пять-десять. И значит можно пропустить наблюдателя на крышах или верхних этажах домов на противоположном краю площади, откуда с простейшей оптикой можно следить практически за каждым на рынке. Из-за шума я старался идти поближе к нему, чтобы не пропустить ни слова. Поэтому, когда Дэвид, обходя прилавок с горками фруктов, резко свернул в сторону, я не успел среагировать и столкнулся с носильщиком, тащившим большущую кипу разноцветных одеял. У нас была строжайшая инструкция, не вступать ни в какие конфликты с местным населением. Тут же начался чистейший хаос с восточным темпераментом. Одеяла летят во все стороны, носильщик орет, явно призывая Аллаха, шайтанов, иблисов и кого еще только возможно, доделать свою работу и покарать уже и так, видимо, слепого и полоумного гяура. Размахивая руками и наступая на меня, он задевает прилавок с фруктами, уложенными столь аккуратно и столь плотно, что между манго, эштой и апельсинами не то, что яблоку, вишенке не упасть. Апельсины теннисными мячами скачут под ногами и к крикам носильщика добавляются вопли торговца. Я поднимаю глаза на Дэйва и развожу руками, показывая, что надо задержаться, что-то помочь собрать, тысячекратно извиниться и может быть расстаться с баксом-другим. Дэвид кивает, якобы рассеяно оглядывает ругающихся мужчин и ближайшую к нам толпу. Пока он поворачивается и обходит старенький грузовик, его взгляд спокойно охватывает площадь сектор за сектором, не упуская ни одной важной детали. Вечером ему составлять план передвижения для нашей группы, которая завтра обеспечивает встречу представителя посольства с кем-то из местных политиков. Дэвид Уэбб заходит за машину, и я запоминаю этот почти сонный, но столь цепкий взгляд на всю жизнь. Через несколько секунд прогремит взрыв. От осколков и ударной волны меня закроет тот самый грузовичок. Дэйв, ветеран множества горячих точек, отец двоих детей и просто хороший парень, ничуть не похожий на голливудский образ наемника, погибнет мгновенно.

И вот только сейчас, глядя на Логана, я окончательно осознал в какую дерьмовую переделку возможно попал. Отнюдь не его слова, смутные и неясные, заставили меня собраться. В центре Европы, в Лондоне, среди бела дня человек, а я пока решил все же считать его таковым, небрежно вышедший против толпы вооруженных отморозков, идет по одной из центральных улиц и постоянно осматривает окружающее пространство. Небрежно. Лениво. Почти сонно. Сектор за сектором. Включая балконы, крыши домов и любые потенциальные наблюдательные точки. И делает он это с того момента как мы вышли из автомобиля. Беспрерывно.

В таких случаях принято говорить о мурашках, морозе по коже или охватившем холоде. Но меня на минуту бросило в жар. Сухой жар ливийского полдня. Безо всякого участия разума, тело вспомнило, как перехватить поудобнее поклажу, как сдвинуться чуть назад и в сторону, что б не перекрывать сектор обзора и при этом контролировать слепую зону напарника. Хотя, судя по тому, что он придерживается центра этой, хоть и узкой улочки, стеречься мой проводник решил не выстрела, а нападения в стиле «случайно столкнулись – случайно зарезали». А прохожих поблизости почти и нет. Но береженого бог бережет.

Видимо перемены в моем поведении не укрылись от Логана. С некоторым удивлением он произнес: