Древняя душа (1-3 + бонус)

Внутри нас уже ждали Сестры. Прошедшие посвящение - в голубых рубахах, послушницы - в коричневых. Меня провели в одну из комнат, дали длинную серую рубаху до пят. В такой сегодня буду я одна. Да и то недолго. После переодевания настала очередь ритуального омовения. В соседней комнате стоял большой таз, наполненный водой. Встав около него, я замешкалась. Не особо хотелось раздеваться перед кучей чужих людей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Если ты стесняешься обнажить перед Сестрами тело, как же будешь держать душу открытой перед ними?! – мать с треском рванула рубаху в стороны.

Изумленный вздох все сестры издали одновременно – они впервые видели мое родимое пятно – огромный люмьер в половину спины. Я скривилась – из-за него мне не разрешалось ни купаться, ни загорать, ни носить платья с приоткрытыми плечами – ведь именно на плечах начиналось это багровое уродство. Никто не должен был его видеть – знак Избранной, что подчинил себе всю мою жизнь.

Что ж, теперь они все его увидели. Оставалось лишь переступить через остатки рубахи, что упали под ноги и встать в таз. Вода была холодной. Ничего, не страшно. Бормоча молитвы, сестры разорвали ритуальное одеяние на небольшие клочки и начали обмывать мое тело, макая их в таз. Грубая ткань царапала кожу, проникая везде – и в подмышки, и между бедер, ягодиц, даже между половых губ – что было весьма больно.

В комнате царила прохлада, и теперь, когда я была мокрая, стало сложно сдержать дрожь. Сейчас бы замотаться в длинное полотенце и нырнуть под теплое одеяло! Но при Посвящении послушница должна быть полностью обнажена. И не имеет права клацать зубами от холода!

- Искренне ли твое намерение, Сестра? – в новой комнате спросила меня старуха в голубом балахоне.

- Искренне.

- Тогда испей.

Я взяла из ее рук серебряный кубок, полный до краев, и осушила до дна. Приятно пощипывает язык. Похоже на пиво, которое однажды, тайком от матери, попробовала.

- Проходи.

А вот и то помещение, в котором это произойдет. Огоньки сотен свечей затрепетали, когда я вошла. Равномерное гудение Сестер, что взяли меня в магический круг, успокоило. Прижав руку ладонью к сердцу, я закрыла глаза. Теперь нужно сосредоточиться на молитве Богине. Освободиться от суетных мыслей. Но как?! В голову лезет все сразу – от «положила ли паприку в рагу?» до «как Вселенная может быть бесконечной?»

Аромат благовоний окутал меня и, за неимением других вариантов, разум сосредоточился на раскладывании его по «ноткам». Сандал. Роза. Бергамот. Лаванда. Кедр. Кукурузная каша. Я открыла глаза. Кашей несло от старухи, что стояла напротив.

- Узри себя в зеркале Богини, Сестра! – прошамкала она и отошла, открыв мне зеркало – старое, из позолоченного серебра, в которое должна посмотреться каждая послушница, чтобы оставить в нем себя прошлую и стать служительницей Богини.

Все зрят в нем разное. Я не раз бывала на Посвящении, видела как Сестры падали в обморок, кричали, расцарапывали свое тело в кровь, умоляли о пощаде, седели на глазах. Что уготовано мне? Что бы ни было, оно только мое. Надо лишь подойти к нему и положить ладони на золотистый холодный металл.

Я сделала это и подняла глаза. Сначала они не видели ничего, кроме поверхности, что плавно изгибалась, будто надуваясь изнутри. Потом в глубине началось какое-то движение, будто закручивался водоворот. Постепенно картинка прояснилась. Я увидела толщу воды, что может раздавить любого, если обрушится вниз. Она держала ее в воздухе – женщина с волосами цвета золота, охваченная свечением. Это и есть Богиня?..

У ее ног лежал Рафаэль с развороченной грудной клеткой, в которой затухало бьющееся сердце. Руки златоволосой были в крови. Если такова наша Богиня, мне она не нужна! Если это цена за ее возвращение в наш мир, отказываюсь платить!

Я оторвала руки от зеркала и отступила на шаг.

- Что ты видела, дочь? – мать жадно заглянула в мое лицо.

- Богиню. – Одними губами обозначила я.

- Какая она?

- Это не для твоих глаз! – отчеканила я и, оставив ее ловить ртом воздух, прошла в круг Сестер. Еще не все. Пришло время Испытания.

Передо мной снова поставили зеркало, на этот раз совершенно обычное. Потом еще, еще и еще. И вот я уже окружена ими. Длинные ряды свечей уплывают в отражения, символизируя коридор, по которому Богиня вернется к нам. Нет уж, пусть и не надеется! Если ей нужна жизнь Рафаэля, пусть сидит там, где находится сейчас! Все сделаю, но не подпущу ее к нему!

Как ни странно, эта злость мне помогла. Середину ладоней начало покалывать. Я открыла глаза и поднесла их к лицу, с изумлением глядя на белое свечение, что маленькими капельками падало с них на землю. Его видели все – и замершие в благоговейном восторге прислужницы, и Сестры в голубых балахонах, и моя мать, в глазах которой светилась гордость.