Древняя душа (СИ)

Пощечина тыльной стороной ладони заставила меня отлететь в сторону и врезаться телом в книжный шкаф. Объемные тома попадали сверху, ударяя, как камни. Но руки Императора вытащили из-под этой лавины — чтобы врезать кулаком в лицо и отшвырнуть вновь. Разбитая бровь залила лицо кровью. От сильного удара головой о стол в глазах потемнело, кровь наполнила рот, изнутри начала подниматься волна тошноты.

— Валах, прекрати! — услышал я голос матери. — Что ты творишь!

— Отойди! — его рык сотряс стены кабинета.

— Еще чего! — ее рычание было не менее громким. — Живо сам отошел! К сыну подойдешь, только если меня убьешь, понял?!

— Шаина!

— Валах!

— Женщины! — презрительно фыркнул он, уже тише. — Вечно сюсюкаете с детьми! Ему трепка нужна, а не обнимания!

— Все сказал?

Я почувствовал, как по лицу скользят ласковые руки — те, что помнил с детства. Нежные ладони усмирили боль, изгнали ее. Мать прижала меня к себе. Как же скучал по этому — безусловной любви, прощающей все, нежности — бесконечной, какой может быть лишь материнская нежность!

— Все хорошо, сынок, — сказала она, улыбаясь, когда я открыл глаза. — Поднимайся. — Протерев мое лицо платком, Императрица отбросила его в сторону. — А теперь иди, оставь нас.

Не глядя на отца, но ощущая на себе его тяжелый взгляд, я поспешил покинуть разгромленный кабинет.

— Зачем защищаешь его, ведь знаешь, что он виноват! — донеслось из-за закрывшейся за моей спиной двери.

— Это наша вина, Валах, вспомни!

О чем мать говорит? Я постоял, прислушиваясь, но мозги категорически отказывались работать. Надо отдохнуть и прийти в себя. Но покоя мне не было. Едва вошел в гостиную, ко мне бросилась Алатара.

— Что этот зверь с тобой сделал, о Богиня! — запричитала она, вцепившись в мой рукав.

— Выживу, — пробурчал я, чувствуя, как внутри поднимается злость.

— Дай посмотрю, — женщина потянулась к моему лицу.

— Оставь, пройдет.

— Лучше мазью обработать, — ее пальцы прикоснулись к рассеченной брови, боль пронзила все лицо.

— Да отстань же уже! — взорвался я, дернув рукой, чтобы избавиться от ее хватки, и нечаянно попал по лицу Алатары.

Вскрикнув, она не устояла на ногах, упала на пол, прижимая ладонь к щеке. Из уголка разбитой губы потекла струйка крови. Я молча смотрел на нее, ощущая удовлетворение.

— Да как ты смеешь, ублюдок! — взорвал гостиную мужской крик. Я повернул голову и увидел Асатара, что несся на меня, как ураган. Зубы стиснуты, кулаки сжаты, глаза горят ненавистью. Он сдурел?

Асатар

Увидев, как Алатара бросилась к мужу, когда он вошел в гостиную, залитый кровью, я впервые познал ревность. Не ту смесь обиды и непонимания, что горчила из-за слез, которую испытывал в детстве, не понимая, почему родители любят моих братьев, а я всегда остаюсь лишним, раздражаю их и не получаю не то что объятий, но даже не удостаиваюсь улыбки. Нет, это была мощная вспышка боли в солнечном сплетении, что запустила щупальца во все тело разом и заставила вскочить на ноги, сжимая кулаки.

А когда Алатар ударил мою драконицу наотмашь, до крови, так, что она упала, разум отключился. Я понесся на него, желая только одного — врезать ему, разорвать негодяя, убить, причинить боль!

Брат не ожидал моего нападения. Или был шокирован, одной Богине ведомо. В любом случае, он пропустил момент атаки, я смог свалить его с ног. Но потом из груди правящего принца вырвалось рычание, глаза взорвались драконьей желтизной. Алатар словно рад был драке, затеянной мной. Что ж, так тому и быть!

Мы покатились по полу, нанося друг другу настоящие удары, а не те, что были уместны на тренировках в саду. Впервые я не думал о том, что он — правитель, которого должно уважать и необходимо подчиняться каждому слову. Алатара в ужасе смотрела на нас, по щеке, красной от удара мужа, текли слезы, подбородок был в крови. Это свело меня с ума. Контроль окончательно потух, как фитиль свечи, опущенной в воду.

Тело налилось привычной тяжестью. Одежда затрещала по швам. Слабость этого обличия упала к ногам вместе с остатками камзола, рубахи и брюк. Я наполнился мощью обличия силы, ломая стены и продавив головой потолок. На пол рухнула огромная люстра, в дыру посыпалась мебель со второго этажа. Алатар секунду смотрел на меня — стоявшего посреди гостиной дракона. А потом ухмыльнулся и тоже обернулся.

Мы одновременно бросились друг на друга, рыча во всю мощь глоток. Я позволил ему протащить меня до лестницы, ведь так мы будем подальше от Алатары и не причиним ей вреда. Но когда ступеньки раскрошились под моими лапами, тело сбросило обманчивую слабость и, приняв удар брата, оттолкнуло его, да так, что он, проломив еще одну стену, вывалился в сад, круша по пути все скульптуры и сравнивая с землей цветники.