Древняя Европа

Об отношении римской администрации к греческим городам, их юридическом положении в составе провинции свидетельствует истрийская надпись (ок. 100 г.н.э.) (SEG, I, 329; ISM I, 68). Лаберия Максима, наместника провинции Нижняя Мёзия, о протяженности границ Истрии и ее территории, а также о разрешении спора между гражданами города и лицами, ответственными за сбор налогов с прибрежной территории перед администрацией провинции. Наиболее ценная часть надписи — переписка легатов провинции с городом о даровании привилегий — датируется серединой I в.н.э. Как можно заключить из надписи, в составе провинции Истрия имела собственную территорию, закрепленную за ней еще с древних времен. Основным занятием жителей была ловля рыбы в Дунае и Певке и ее засолка, что составляло основной источник дохода городской казны. Римская администрация взимала налог с рыболовства и пользования лесными угодьями. При этом со времени включения городов в состав провинции был образован особый округ налогообложения (portorium Ripae Thraciae), простиравшийся от Димум до устья Дуная и являвший собой сеть таможенных станций, которые возникали там по мере продвижения на север и северо-восток римского завоевания. Римские властители отдавали сбор налогов на откуп арендаторам-откупщикам (conductores), которые непосредственно имели дело с греческими городами. Такая сеть налогообложения ущемляла интересы эллинских полисов провинции, и они стремились добиться у администрации: прав иммунитета — беспошлинности рыболовства и пользования земельными и лесными угодьями. Очевидно, каждый город провинции самолично хлопотал о предоставлении иммунитета. За положением в прибрежных городах провинции следили префекты, которые подчинялись наместникам провинции.

С созданием провинций Мёзии и Фракии во взаимоотношениях Рима и греческих полисов главным оставался вопрос о правах самоуправления и политике последних. При этом римляне стремились рассматривать города как союзные либо как свободные и независимые, что составляло видимость автономии «от предков», являвшейся столь важной для греков.

Серьезной уступкой традиционным эллинским свободам стало признание римлянами объединения западнопонтийских полисов в союз Пентаноль или Гексаполь. Совместные действия эллинов Левобережья Понта прослеживаются еще в эллинистическую эпоху, но возникновение союза городов датируется, вероятно, временем императора Августа. В состав конфедерации входили Томи — столица союза, Одесс, Каллатис, Истрия, Дионисополь. Во II в.н.э. к союзу присоединилась Месембрия, а в III в.н.э. ее место, возможно, заняла Аполлония (IGB, I², 65). Пентаполь (Гексаполь) не являлся политической или военной организацией, но объединял членов согласно экономическим и религиозно-культурным, связям. Административно он был привязан к провинции Нижняя Мёзия, хотя в религиозном отношении они отличались. Главой объединения городов был вначале архонт, а затем понтарх, резиденция которого находилась в Томи. Понтарх нередко исполнял должность главного жреца императорского культа, но не всей провинции, где эти функции осуществлял sacerdos provinciae Moesiae Inferioris, а только в рамках союза. Совмещение должностей понтарха и архиерея, как правило, было обычным, хотя в надписях они не всегда упоминаются последовательно. Как главный жрец культа Августов понтарх носил золотую диадему с бюстами Цезарей и пурпурную мантию, мог быть избран пожизненно и передавать должность по наследству. На должность понтарха избирались наиболее достойные граждане каждого из городов, входивших в состав союза.

Об общности экономических интересов входивших в союз полисов свидетельствует попытка унифицировать вес и номиналы их монеты. Отсюда следует, что римляне стремились учитывать сложившиеся издревле политические, экономические и культурно-религиозные отношения между причерноморскими городами и делали все, чтобы не ущемлять их прав и интересов. Эллинские полисы являлись опорой римской власти в Подунавье и Фракии. Союз левопонтийских городов просуществовал до конца III в.н.э. и был упразднен после административной реформы Диоклетиана.