Древняя Греция

Однако, поняв мотивации философа, надо попытаться столь же честно взглянуть и на то, что подвигло афинян (охлос) к подобному решению. Так сказать, audiatur et altera pars (выслушайте и другую сторону). Среди обвинений, выдвинутых против него Анитом, которые разделяли, видимо, многие из афинян, было и такое: «Сократ внушал своим ученикам презрение к существующим законам». На это обвинение по существу никто не возразил – ни Сократ, ни его ученик Ксенофонт. Правда, в оправдание он сказал: «По законам смертная казнь назначена в наказание тому, кто уличен в воровстве, в похищении платья, в срезывании кошельков, в прорытии стен (стены домов делались из глины и необожженных кирпичей, и не составляло труда сделать подкоп и проникнуть в дом. – Ред.), в продаже людей в рабство (свободных людей или чужих рабов. – Ред.), в святотатстве; а Сократ больше всего на свете был далек от таких преступлений. Далее, перед отечеством он никогда не был виновен ни в неудачной войне, ни в мятеже, ни в измене, ни в другом каком бедствии. В частной жизни он также никогда ни у кого не отнимал имущества, никого не повергал в несчастие; никогда он даже обвинения не навлек на себя ни в чем вышеупомянутом. Так как же он может подлежать суду по этой жалобе?.. А при таком образе действий разве не заслуживал он великого почета у сограждан?» Бесспорно, слова Ксенофонта справедливы, убедительны, казалось, неопровержимы, но все же есть одно «но».

Кентавр

Косвенно Ксенофонт все же подтвердил обоснованность некоторых обвинений, говоря, что да, он не сторонник нынешних порядков, но ведь он и не побуждал учеников к насильственной смене конституции. Чтобы нашему современнику был понятнее смысл обвинения, представьте себе на мгновение, что вы вдруг решили бы выступить официально, на глазах у всех, против богоданной власти обожаемого монарха, или против советского строя, или Сталина, или против «демократической» (ельцинской) конституции и власти крупного капитала. Можно представить, что с вами бы произошло. Сократ не был другом тогдашнего политического устройства в Афинах. Более того, он был не только тайным, но явным противником оного, к тому же очень влиятельным.

П. В. Басин. Сократ спасает Алкивиада от гибели

Впрочем, дадим слово Т. Гомперцу: «Друзья Сократа не только не любили политического строя своего отечества, они были чужды и самой своей родине. В этом отношении Ксенофонт своей жизнью дал больше материала против своего учителя, чем привел доводов в его защиту в своем сочинении. И как Ксенофонт в Персии и Спарте, так Платон в Сиракузах чувствовал себя больше дома, чем в своем родном городе. Антисфен и Аристипп намеренно избегали общественной жизни, а в школе первого открыто провозглашался принцип «космополитизма». Никто не сомневается в том, что многие ученики Сократа пошли по стопам своего учителя.

«Идем же, Сократ, Протагор приехал…»

У многих уклонение от служения обществу высокоодаренного человека вызывало удивление. Платон в «Апологии» влагает в уста Сократу в оправдание следующие (странные) слова: «Кто хочет действительно бороться с несправедливостью, место того в частной жизни, а не в общественной». Сей взгляд обосновывается указанием на якобы полную бесполезность всех таких попыток, на невозможность изменить государственный строй Афин, на почти что полную безнадежность афинской толпы в смысле исправления ее мозгов. Сократ тем самым признает, что если бы он стал деятельно участвовать в общественных делах и отстаивать свою точку зрения – не сносить бы ему головы. Он должен был бы постоянно рисковать жизнью в борьбе с народом и демократией, на деле не принося ни ему, ни стране никакой пользы. Но, заметьте, это сказано о том самом народе, который выставлен как образец в речи Перикла, который в ряде случаев и на самом деле проявлял огромную выдержку, стойкость и мужество (даже после серьезных поражений). И вдруг столь славный народ называют совершенно «негодным материалом» в руках преданных, мудрых устроителей. Выходит, что Афины, «наиболее способный и благородный народ», покидают его лучшие и самые мудрые сыновья. Они равнодушно, холодно отходят от него, объявляя напрасными старания, направленные на его воспитание. Иные из писателей образно даже называли Сократа «ледяной сосулькой» (Ф. Райт).