Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв.

Конечно, формационному подходу, основанному на экономическом детерминизме и пресловутом классовом подходе, были свойственны существенные недостатки. В частности, специфика развития разных народов и государств приносилась в жертву абстрактным «общим закономерностям», под которые зачастую подгонялась конкретная история, что далеко уводило от изучения и анализа реальных исторических процессов, протекавших на протяжении многих веков. Именно исторический материализм, а вернее его методология, в основе которого лежала диалектика, позволяет изучать тысячелетнюю историю России не только как единое целое, но и как составную и важную часть всей человеческой цивилизации. Тогда как цивилизационная теория предлагает изучать многовековую российскую историю только в рамках общей православной цивилизации, что абсолютно не дает каких-либо новых инструментов для ее познания, а только затрудняет поиск истины, предлагая новый набор околонаучных «модернистских» теорий и опций.

Более того, как абсолютно справедливо отметил выдающийся современный историк профессор Б.Н. Миронов, в последнее время на основе цивилизационного подхода уже успела вырасти масштабная рефлексия по поводу «особой трагедийности» и «кровавой драматичности» российского исторического процесса, его «цикличности», бесконечных «инверсионных поворотов» и т. д. Наряду с известными западными русофобами типа А.Л. Янова и Р. Пайпса, в эту псевдонаучную бредятину ударились и доморощенные русофобы типа А.Н. Медушевского, А.С. Ахиезера, М.Н. Афанасьева и других, явно страдающих комплексом знаменитой «унтер-офицерской вдовы». Достаточно сказать, что беглый комсомольский журналист А.Л. Янов, в одночасье обратившись за кордоном в авторитетного профессора русской истории, в целом ряде своих примитивных фальшивок — «Россия: у истоков трагедии 1480―1584» (2001), «Россия против России: 1825―1921» (2003), «Россия и Европа» (2007), изобилующих огромным количеством даже фактических ошибок, выдвинул антинаучную теорию цикличности русской истории. Суть этого теоретического «шедевра», которым так восторгался закулисный архитектор «горбачевской перестройки» и придворный академик А.Н. Яковлев, состоит в том, что история России есть история чередования либеральных и прозападных реформ с реакционными и консервативными националистическими контрреформами. И таких «исторических циклов» за последние 500 лет этот новоявленный теоретик насчитал аж 14 штук.

Явно поспешный отказ от формационного подхода, произошедший после гибели Советского Союза, во многом был связан с отказом от марксистско-ленинской методологии, которая господствовала в советской исторической науке. Вопреки устоявшему стереотипу, у истоков формационной теории стояли отнюдь не К. Маркс, Ф. Энгельс или В.И. Ленин, а известные французские историки «эпохи реставрации». А основоположники «научного коммунизма», наряду с политэкономией А. Смита и Д. Рикардо, утопическим социализмом Ш. Фурье, А. Сен-Симона и Р. Оуэна и классической немецкой философией Г. Гегеля и Л. Фейербаха, взяли на вооружение формационную теорию Ф. Гизо, Ф. Минье и О. Тьерри и, творчески переработав ее через призму гегелевской диалектики и своей теории классовой борьбы как локомотива истории, сделали основой исторического материализма. Так что марксизм и формационная теория, как говорят в Одессе, две большие разницы. Эту элементарную истину не смогли познать даже многие профессиональные историки, увенчанные академическими титулами и званиями.

2. Дискуссии по проблеме определения общественной формации Древней Руси

Вопрос об определении общественно-экономической формации Древней Руси до сих пор остается дискуссионным. Основной причиной такого положения вещей является фактическое отсутствие достоверных, аутентичных источников. Практически единственным и главным источником, который позволяет каким-то образом ответить на этот непростой вопрос, является древнейший правовой свод Древней Руси — «Русская правда». В данном случае, из трех ее редакций — «Краткой», «Пространной» и «Сокращенной», особый интерес представляют первые две, поскольку именно они напрямую относятся к эпохе Киевской Руси, т.е. XI―XII вв.

                       "Р у с с к а я  п р а в д а"

→"Краткая правда" (1016/1035―1070/1072)

     →"Правда Ярослава" (1016/1035, статьи 1―17)

     →"Правда Ярославичей" (1070/1072, статьи 18―43)

→"Пространная правда" (1113―1125/1132)

     →"Суд Ярослава" (статьи 1―52)

        →"Устав Владимира Мономаха" (статьи 53―121) 

 Определенную и очень важную информацию на сей счет содержит и «Повесть временных лет», в частности, тексты русско-византийских договоров X в., поскольку в них были отражены нормы обычного (неписаного) «Закона русского», который предшествовал «Русской правде».