Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв.

Как предполагает ряд историков (А. Орлов, А. Кузьмин, А. Сахаров), после скоропостижной смерти Святополка и восстания киевлян Владимир Мономах отнюдь не стремился занять великокняжеский престол и был готов уступить его Святополку Черниговскому, который также был старше своего брата. Однако сами киевляне, прежде всего, весь церковный клир и бояре, буквально упросили Владимира Мономаха принять великокняжеский венец, заявив ему, что «аще не поидеши, то веси яко много зло уздвигнется». Вместе с тем не надо забывать, что две последние редакции ПВЛ создавались именно при Владимире Мономахе, поэтому вполне возможно, что летописная версия его призвания на великокняжеский престол была сознательно подправлена летописцем, и в реальности дело обстояло не совсем так.

Как бы то ни было, но сразу по прибытии в Киев в сопровождении своей дружины Владимир Мономах быстро успокоил киевлян и издал ряд княжеских уставов, ставших составной (третьей) частью «Русской правды», которую в историографии принято называть «Устав Владимира Мономаха». Из новых статей Пространной редакции «Русской правды» принципиальное значение имел «Устав о резах», который существенно ограничил произвол ростовщиков, которыми традиционно были только иудеи. Дело в том, что ростовщичество было вне закона во всех христианских церквах, но оно не только разрешалось, но даже поощрялось в иудаизме, потому это богопротивное для всех христиан «ремесло» являлась исключительной монополией иудейских общин во всех городах Руси, Европы и Ближнего Востока. Другой «Устав о закупах и холопах» стал первой ласточкой, который ограничил «холопство по ключу», т.е. холопство тиунов, ключников и огнищан, которые теперь могли поступать в обельные (полные) холопы только по ряду-договору, заключенному со своим господином.

Став великим киевским князем в уже очень почтенном возрасте, Владимир Мономах не только занимался внутренним устройством государства, но не забывал и о ратном деле. В 1113 г. вместе со своими сыновьями Мстиславом и Ярополком он отразил половецкое нашествие на Выри. В 1116 г. он лично возглавил новый поход русских дружин в половецкие вежи, а затем водил рать против мятежного минского князя Глеба, захватившего Смоленск. В 1118 г. ему пришлось подавлять мятеж волынского князя Ярослава, но вскоре старые раны и очень преклонный возраст стали брать свое. Поэтому в том же году Владимир Мономах перевел из Новгорода в Белгород, поближе к Киеву, своего старшего сына Мстислава, а новгородский стол передал его сыну и своему внуку Всеволоду.

По мнению большинства историков (Б. Греков, А. Орлов, Б. Рыбаков, М. Тихомиров, А. Кузьмин, М. Свердлов, А. Сахаров), авторитет и влияние Владимира Мономаха во всех русских землях были настолько велики, что можно вполне определенно говорить о ренессансе Древней Руси, которая именно в те годы была сильна как никогда. К моменту кончины Владимира Мономаха, которая произошла в мае 1125 г., все его сыновья и старшие внуки сидели в большинстве русских волостей: старший сын Мстислав неотлучно находился с отцом в Киеве, другой сын Ярополк правил в Переяславле, третий сын Вячеслав княжил в Смоленске, четвертый сын Юрий сидел в Ростове, пятый сын Андрей правил во Владимире-Волынском и, наконец, старший внук Всеволод управлял Новгородом. Фактически вне формального контроля Мономашичей были только раздробленные земли Полоцкого княжества, где сидели потомки Всеслава, и Чернигов, Муром и Рязань, где сидели потомки Олега Черниговского, которые традиционно были основными конкурентами Мономашичей в борьбе за власть.

1125—1132 — правление великого киевского князя Мстислава Великого. Этот последний правитель единой Руси, по праву заслуживший свое прозвище, был старшим сыном Владимира Мономаха, который появился на свет в 1076 г. от его первой супруги английской принцессы Гиты. Будучи еще отроком, в 1086 г. он был посажен своим дедом Всеволодом на княжение в Новгород, где правил больше тридцати лет. В качестве новгородского князя, которого горделивые новгородцы «ускормили есмы собе», он заслужил всеобщее уважение и тамошней боярской верхушки, и церковного клира, и простых горожан, о чем красноречиво говорит следующий факт. В 1102 г. великий киевский князь Святополк вознамерился посадить на престижный новгородский стол своего старшего сына Ярослава, однако новгородцы резко воспротивились этой затее и с явным вызовом заявили ему: «не хощемъ Святополка, ни сына его, аще ли две голове иметь сынъ твои, то посли и».