Древняя история казачества

Новгород разделялся на городские концы, имевшие каждый своего святого патрона, и на братовщины, праздновавшие дни своих святых великим пьянством и беснованием. Члены братовщины никольщины были самые буйные, самые свободолюбивые и шумливые вечевики и ярые враги боярства. Храмовые престольные праздники этой братчины сопровождались таким пьянством и буйством, что отцы новгородской церкви приходили, как и московские святители, в ужас от этих беснований. Новгородский консерватизм, скорее – упрямство и нежелание подчиниться чужеземному влиянию, сумел соединить в себе и новые христианские, и древние языческие обряды, смешав те и другие в одну кучу. Считаясь усердными христианами и строя богатые храмы, они в то же время, судя по новгородским летописям, ни за что не хотели следовать требованиям церковного византийского устава, не слушались своего, ими же самими избранного на вече духовенства, женились по 4, 5 и 6 раз и так же легко разводились на том же вече; этот обычай они занесли и в Хлынов (Вятку), как это видно из грамоты митрополита Геронтия 1471 г., что «хлыновцы не соблюдают родства, вступают в кровосмешение и женятся 4, 5 и 6 раз». Новгородское духовенство, не подчиняясь Москве, исполняло это требование народа. Брак тоже носил отпечаток язычества: священник ехал верхом впереди всех в ризе и с крестом в руках; за ним ехал также верхом жених в красном камзоле с серебряными позументами и высокой с красным верхом шапке, сопровождаемый волхвом – колдуном, знахарем, как и у нас в старину на Дону; вокруг священника плясали и бесновались свахи, закутанные в разные ткани; за поездом жениха и невесты ехали верхом на лошадях поезжане с гиком, криком, гарцеваньем, стрельбою, песнями и музыкой. (Пусть вспомнят старожилы – это было и у нас на Дону.) Подобный новгородский свадебный обряд на Руси запрещен собором епископов 1667 г.

«Из никольщины выходили, по народным преданиям, и те удалые ушкуйники-повольники, которые, недовольные порядками на родине, основывали по северу, востоку и юго-востоку нынешней России новые колонии и наводили страх не только на соседние народы, но даже и на московские окраины. Николай угодник был любимым святым этих удалых добрых молодцев и во всех путях жизни был могучим их патроном и покровителем. Самое имя Николай считалось у братчины в Новгороде и Пскове, как у Гетов-Руссов бог Марс, признаком смелости, бесстрашия и безнаказанности. Юродивый Николай Качанов всенародно порицал новгородскую разладицу, тогда как другие безнаказанно этого сделать не могли. В Пскове юродивый Салоса, прикрывшись именем Николая, совал неистовавшему там Грозному царю кусок кровавого мяса, смело называя его убийцей и кровопийцем, и остался безнаказанным, т. к. магическое имя Николай ограждало его от всяких бед. Ушкуйники из братовщины никольщины популярность имени этого святого перенесли и на Дон и первые свои часовни и церкви посвящали ему.

Старая церковь (XVI в.) Пятиизбянской станицы, где, по преданию, крестился Степан Разин, была во имя св. Николая.

Церковь в ст. Еланской до 1828 г. была во имя св. Николая.

Церковь ст. Голубинской (1735 г.), Сиротинской (1740 г.), Верхне-Чирской (1700 г.), Цимлянской (1715 г.), Кременской (1744 г.), Усть-Медведицкой (с 1595 г.), Глазуновской (до 1759 г.), Арчадинской, Усть-Хоперской (1724 г.), Мигулинской, Мелеховской, Кочетовской (1720 г.), Усть-Быстрянской, Усть-Белокалитвенской, Луганской (1732 г.), Верхне-Михалевской (ныне Николаевской), Быстрянской (ныне Мариинской) – часовня (1735 г.), Нижне-Каргальской (1672 г.) – часовня, Скородумовской (в г. Черкасске), Арженовской, Правоторовской, Ярыженской, Етеревской, Петровской, Урюпинской – все были во имя св. Николая[256].

Кроме всего сказанного, исследователь древнего церковного зодчества на Дону и в новгородских областях Е. Ознобишин видел в 1872 г. в церкви ст. Раздорской на Дону ветхую обшивку священнических облачений по бархату золотом с надписью славянскими буквами: «В память болярина князя Георгия (слово утрачено) Сицкаго (утрачено) в Раздорскую церковь на Дону от княгини»… Далее все истлело и высыпалось. Об этой обшивке пишущий эти строки сам слышал в 80-х годах прошлого столетия от покойного протоиерея ст. Раздорской Бондаревского.

Невольно является вопрос: какое отношение имели князья Сицкие к казакам ст. Раздорской? Георгий Сицкий был сын князя и большого воеводы Василия Сицкого, убитого при Иване Грозном в войне с Стефаном Баторием. Еще при жизни отца Георгий Сицкий возбудил спор о старшинсте мест с Борисом Годуновым, и спор был решен не в его пользу. Вскоре Георгий умер насильственной смертью. С ним прекратился прямой род Сицких.