Древняя история казачества

Семейная жизнь на Дону существовала с древнейших времен. Азовские казаки, испрашивая у вел. кн. Василия III в 1519 г. дозволение «прикошенать под Путивль», имели жен и детей. В войсковой грамоте, посланной весной 1641 г. во все казачьи городки, повелевалось «съезжаться городков 5, 6 в одно место с семьями». Во время знаменитого «Азовского сиденья» 800 казачьих жен сражались с турками вместе с своими мужьями. Семьями обзаводились только те из казаков, которые жили в городках, удаленных от границ их владений; в пограничных же, при постоянной тревожной жизни, они по необходимости предпочитали жизнь холостую; иные, служа на кордонах, укрывали семьи свои в безопасных местах. Так делали и запорожские казаки. Время было тревожное, военное. По первому зову Главного Войска, в случае угрожаемой опасности, казаки обязаны были являться в назначенное место и в Войсковом Кругу, народном вече, решали дела о походах или защите отечества, также судили изменников и ослушников, встречали царских послов и снаряжали в Москву зимовые (зимой) станицы. Войсковой Круг был верховным управлением всего Войска. Войсковой атаман избирался Кругом на один год, как и войсковой есаул. В мирное время атаман и есаул были простыми исполнителями постановлений Круга, во время же походов власть атамана была неограниченна. Для морских поисков и частичных набегов на неприятельские владения избирались походные атаманы, а также и есаулы, исполнители атаманских приказаний. В каждом городе были свои атаманы и есаулы, избиравшиеся местным кругом на один год.

Сколько казаков было на Дону в XVI и XVII вв. – трудно сказать, т. к. все казачьи войска, расположенные по Волге, Яику и Тереку, составляли один общий союз и по первому зову донцов стекались со всех рек в гор. Черкаск для какого-либо важного казачьего дела, а потом, по миновании опасности, расходились по своим местам. Подьячий Посольского приказа Григ. Котошихин, современник царя Алексея Михайловича, в своих записках говорит, что казаков на Дону в его время было около 20 тыс.; это коренных, с союзными же войсками их было гораздо больше. Состав донских казаков постоянно усиливали их сородичи запорожцы, казаки малороссийские и из украинных городов Московского государства. Незначительный процент в XVII в. составляли новокрещенные татары, вольная польская шляхта, московские опальные бояре и князья, как например, кн. Друцкой, слывший на Дону под именем атамана Ивана Васильева, в 1623 по 1628 г., ратные люди из польских и русских владений и др. Все эти лица, вступая в состав казачества, становились равноправными членами его, а имевшие какие-либо титулы или звания скрывали или отбрасывали их, как не нужные.

С половины XVII в. жизнь на Дону стала принимать более оседлый характер; стало развиваться коневодство, скотоводство, овцеводство и даже земледелие, хотя этот промысел, как отвлекающий казачество от военных обязанностей, Главное Войско не одабривало; рыбный промысел и звероловство существовали на Дону искони.

Гор. Черкасск, сделавшийся столицей донского казачества после «Азовского сиденья» и в котором уже с 1651 г. красовался пятипрестольный деревянный соборный храм во имя Воскресения Христова, построенный по обету казаков, данному во время «сиденья», стал многолюден; он разделялся на пять станиц: Черкасскую со Средней, Павловскую, Дурновскую, Прибылянскую и Скородумовскую. В нем появилась торговля и промышленность, удовлетворявшая пока военным целям. Русские купцы, армяне, греки, турки, персы, татары, калмыки, черкесы, итальянцы и другие торговые люди стекались сюда каждый с своими товарами[322]. С внешней стороны Черкаск представлял собой тип восточного города, подобно Багдаду или Морокко: дома в нем лепились друг к другу без всякого порядка, так, что улиц, в современном значении этого слова, в нем совсем не было, а были лишь одни тесные, извилистые проходы. Дома-курени были большей частью деревянные, в два этажа, на высоких каменных фундаментах или на сваях, с галлереями и балконами, в мавританском стиле. Дон и его протоки, протекавшие чрез город, были всегда заставлены торговыми судами и военными стругами. Черкаск носил оттенок интернациональности. Запорожцы, украинцы и казачество всех рек стекались сюда попировать и сговориться о предстоящих морских поисках на турок и крымцев. Здесь же делили (дуванили) и военную добычу, пленников (ясырь) и проч.

В морских поисках казаки, стараясь освободить своих и русских невольников, забирали в плен большей частью людей знатных, пашей, мурз и др., чтобы получить за них хороший выкуп, доходивший иногда до 30 тыс. золотых и более. Особенно же они охотно брали в плен прекрасных ясырок, жен и дочерей турецких пашей и крымских мурз, на которых многие из них женились или брали в дома в качестве собеседниц своих жен.