Древняя история казачества

Разин обладал недюжинным умом и выдающимися способностями. Он стоял выше своих современников и по уму, и по развитию. Он знал историю Дона и хорошо понимал задачи казачества. Он был знаком с древнерусскими былинами и укладом своеобразной жизни новгородской Руси. А ведь новгородская-то Русь, вернее новгородское гетское казачество имело большую связь с Доном. В древних писцовых книгах новгородских погостов мы находим гофейских казаков, откуда-то пришедших и поселившихся в Бежецкой пятине. Эти гофейские казаки – прибалтийские Готы или Геты, переселившиеся туда в I–IV вв. по Р. Х. с берегов Азовского моря (Саги о Фритьофе Смелом и Едда Снорре), из страны Свитиод, Сводура – света, юга, под именем Азов-Гетов. Часть из них переселилась из Хлынова на Дон, другая – осталась в новгородских областях и стала известна в XVI и начале XVII вв. под именем казаков ямских, дерптских, копорских и др. (Договор Новгорода со шведами в 1611 г. и договор России с Швецией в Столбове 1617 г.).

Связь новгородских областей с Доном сказывается, помимо исторических данных, еще в следующем: в говоре, тождественных названиях старых поселений, озер, речек, урочищ, архитектуре построек древних церквей, резьб иконостасов, народной орнаментике, нравах, обычаях, суевериях, свадебных обрядах, вечевом правлении, обособленном церковном управлении, антропологии жителей – воинов древнего Новгорода и Дона и проч. В церковном управлении новгородцы до XVI в. обособлялись от московских митрополитов, а потом патриархов; высшее и низшее духовенство избирали на вече, без согласия Москвы. Новгородцы также не приняли греческих строгих церковных уставов, а продолжали сохранять свой народно-вечевой суд над духовенством по своему древнему народному праву. Считая себя по культурности выше других народностей, в том числе и греков, они принимали христианство с большой осторожностью и упорством, а принявши, оставили много обычаев и обрядов из своего древнего языческого культа. Так, например, при обряде церковной свадьбы священник должен ехать впереди с крестом в облачении, а жених сзади с волхвом (знахарем, колдуном). Этот обычай был запрещен духовным собором в 1667 году.

Женщина-новгородка, помимо отца и матери, должна была говорить публично на вече «люб ей жених или не люб».

Венчались в церкви, хотя это считалось не обязательным, и около ракиты, как о том поется в былине о Дунае Ивановиче: «там они обручалися, круг ракитова куста венчалися».

Женились 4, 5 и 6 раз и также свободно разводились, передавая на вече публично жен другим.

Все эти и многие другие религиозные обряды и обычаи новгородцы целиком перенесли на Дон. Обособленность Дона в церковном отношении от Москвы всем известна. По словам протоиерея Гр. Левицкого, в 1687 г., после усмирения бунта Разина, на Дон впервые была прислана грамота с повелением поминать на большом выходе имя московского патриарха: до этого же донское духовенство, избираемое казачьим кругом, как и в древнем Новгороде, никакого отношения к московским владыкам не имело.

В 1762 году, после присоединения Дона к воронежской епархии, епископ Иоаким доносил Синоду, что «казаки под страхом наказания запрещают своим священникам слушаться распоряжений архиерея и судят их по своим обычаям в кругу; что войсковой атаман Иловайский прямо писал, чтобы архиерей не смел вмешиваться в духовные дела казачьих приходов, так как причты их определяются с утверждения «казачьяго круга и старшин».

В 1765 г. воронежский епископ Тихон доносил вновь Синоду, что в 3-х черкасских благочиниях 58 духовных лиц самовольно определены кругом, без его благословения и что эти беспорядки исправить нет никакой возможности. В том же году и тот же епископ вновь доносил, что казачьи церкви не ведут венечных записей и что атаман Иловайский набил колодки на протопопа черкасского собора за то, что тот осмелился власть своего владыки поставить выше веча, т. е. войскового круга.

Браки на Дону, по словам Евл. Котельникова, В. Д. Сухорукова и свящ. Пивоварова (1818–1840 гг.), исстари состояли в церемонии, происходившей на майдане, где собирался казачий круг. Жених и невеста в сопровождении родственников являлись на майдан (площадь), где жених публично спрашивал невесту: «люб ли он ей?» Дав утвердительный ответ, невеста в свою очередь спрашивала жениха: «люба ли она ему?» После утвердительного ответа кланялась ему в ноги, в знак подчинения. После этой церемонии атаман и старики вставали с своих мест и поздравляли молодого князя и княгиню словами «в добрый час». Такая форма брака в понятиях казаков-вечников была так важна, что и после венчания в церкви должна была обязательно исполняться на майдане.

Развод производился с такою же легкостью и также на майдане, при публичном объявлении, что жена ему «не люба».

Такие браки и разводы просуществовали на Дону до половины XVIII в. Венчаться в церкви считалось не обязательным.