Древняя история секса в мифах и легендах

Не обошли оплодотворяющие воздушные массы и Европу. Северогерманский хронист Адам Бременский, живший в XI веке, утверждал, что на восточном берегу Балтийского моря есть страна, где женщины беременеют от ветра, что, однако, не мешает их брачным союзам; правда, по сообщению того же хрониста, мужья этих женщин имеют собачьи головы — и в этом, при желании, можно найти объяснение чему угодно. Между прочим, в самой восточной точке балтийского побережья ныне находится Санкт-Петербург, а в XI веке эти места населяли ижора и водь.

В мифах, где происходит зачатие от ветра, центральный мотив часто — раздельное проживание женщин и мужчин. И поэтому интим с воздушными потоками выглядит у женщин едва ли не вынужденным делом. Таким образом до появления мужчин беременели женщины атаялов, айнов (их любовником был восточный ветер), народа бунун и — как записал со слов местного жителя знаменитый соплаватель Магеллана Антонио Пигафетта — яванки на острове Околоро.

При случае, однако, обретавшиеся на особицу и сожительствующие с ветром женщины не брезговали и мужчинами. Древнекитайский источник описывает страну, население которой представляло собой одну семью, состоящую из южного ветра и его бесчисленных жен. Эти дамы бере

менели стройными рядами, но стоило забрести к ним какому-нибудь страннику, как они накидывались на него, и бедняга попадал в сексуальное рабство.

Такая же участь была уготована одиноким мужчинам, по неосторожности попадавшим в пайванские женские селения, где их подвергали изощренным сексуальным пыткам. Но все свободное от пыток время пайванки-садистки проводили на крышах, принимая позы, наиболее, по их мнению, пригодные для зачатия. Ветер их ожидания не обманывал, периодически прилетал и совокуплялся одним дуновением сразу со всеми.

Сущими овечками на их фоне кажутся японки, женской коммуной жившие на архипелаге Идзу. Они тоже рожали от ветра, но на всякий случай каждая держала на берегу пару сандалий, поскольку на островах существовал симпатичный обычай: если волны прибивали к местному пляжу мужчину, то чьи сандалии ему приглянулись, у той он и ночует.

Весьма приветствовали появление мужчин на своей территории и сожительствующие с ветром женщины народа ванчо, но интерес у них был не сексуальный, а гастрономический. Мужиков они отлавливали и употребляли в пищу. Та же участь ждала и рождавшихся мальчиков, которых откармливали до двенадцати лет, а затем съедали. И ванчо, увы, не были исключением — мальчиков, надутых ветром, женщины убивали почти повсюду, при том, что девочек, как правило, холили и лелеяли...

Теперь настала пора рассказать, как зачатию способствовало съеденное и выпитое. Здесь намеренно не сказано «еда» или «пища», потому что оплодотворяющие свойства далеко не во всех мифах присущи вещам съедобным.

Впрочем, начнем именно с еды. Верное средство для зачатия — это рыба во всех видах. Мужчина-ягуар кабияри, как мы помним, обрюхатился, съев рыбьего жира. Гренландские эскимоски беременели от сушеной рыбки, причем отдельно существовали рыбки для зачатия мальчиков и для зачатия девочек. А в украинских водоемах плавали чудесные лещи, и некоторые украинцы, если верить записанным еще в XIX веке сказаниям, родились после того, как их матери отведали этого представителя семейства карповых.

С лещом по части оплодотворяющих достоинств может поспорить налим, съеденные потроха которого помогли старухе из северных селькупов родить местного культурного героя. Правда, этот налим прежде был шаманом и стал налимом вынужденно — спасаясь от преследующих его чертей. И кстати — о шаманах. Довольно часто они сами стряпали снадобья, способствующие зачатию. Миф тариана, например, сообщает, как первая девушка племени забеременела, испив изготовленный местными шаманами алкогольный напиток кашири.

Из мяса лучше всего подходит для зачатия грудинка плотоядной казахской кобылы. Поев ее, беременеют даже семидесятилетние женщины, и, уж во всяком случае — если зачатие произошло каким-либо иным путем, — эта грудинка весьма облегчает роды. Столь же полезно в смысле оплодотворения действует зажаренная змея, но только в местах, где живет меланезийский народ ведау. И некоторых не пугает, что, съев ведаускую змею, можно родить не человеческого ребенка, а жуткого змея, как произошло в мифические времена с одной женщиной. С другой стороны, этот змей, хотя и пытался сожрать свою мамашу, в конце концов принес людям большую пользу: из кусков, на которые его изрубили смелые мужчины, вырос местный сорт таро — главнейший продукт питания ведау.

Не меньшей экзотикой, чем змеиное мясцо, представляется в качестве перорального средства оплодотворения куриный зоб. Большинству народов даже не приходит в голову употреблять его в пищу, и тем более ради продолжения рода, а вот осетинский культурный герой провел такой эксперимент с собственной женой — и получилось!