Древняя книга Агриппы

Опрос свидетелей закончили во втором часу ночи. Отец Иоанн и Тавров дошли до метро «Серпуховская», безуспешно пытаясь поймать машину, и зашли в еще открытый бар с бильярдом, чтобы согреться и выпить кофе. Кофе оказался растворимым – насколько дорогим, настолько и омерзительным. Чтобы перебить гадкий вкус, пришлось заказать «Московского» коньяка. Коньяк оказался вполне приличным.

– Как вы думаете, о чем хотел поговорить с вами Гольдштейн? – спросил Тавров.

– Валерий Иванович, ну я же уже сказал, что не имею ни малейшего представления! – с плохо скрываемой досадой воскликнул отец Иоанн. – И теперь мы это вряд ли узнаем!

Он немного помолчал, потом сказал, задумчиво покачивая солнечной жидкостью в бокале:

– Меня вот что волнует… Мы с вами не заметили на теле Гольдштейна никаких заметных повреждений. А стрельба была какая! И стреляли, если вы успели заметить, из того же здания, где находились мы. Очевидно, что олигарх находился под защитой сильного демона-телохранителя. Почему же он в таком случае умер? Вот загадка, на которую надо искать ответ!

– Похоже, облажался ваш демон, – заметил Тавров.

– Это вряд ли, – не согласился отец Иоанн, – но если мы узнаем, отчего умер Гольдштейн, мы многое поймем.

– Ну, может, ему осколок в спину попал, – предположил Тавров.

– Если демон защитил Гольдштейна от пуль, от осколка он защитил бы тем более, – возразил отец Иоанн. – Нет, пока мы не получим ответ на вопрос «отчего умер Гольдштейн», мы не узнаем главного: где Книга?

* * *

На следующий день после убийства Гольдштейна Тавров снова сидел в кабинете Павлова на Петровке. Против ожиданий, Павлов был оживлен, и Тавров почувствовал: дело пошло, есть горячий след.

– Скажите, Валерий Иванович, а вы последнее время не встречались с Гитаровым? – спросил Павлов.

– Да было один раз, но я об этом уже рассказывал.

– Расскажите еще раз, для протокола, – предложил Павлов. «Э-э, сгустились тучи на горизонте», – подумал Тавров и снова рассказал о визите Зергута в свой офис.

– То есть вы предоставили гражданину Гитарову, как своему клиенту, информацию о том, что гражданин Гольдштейн в день покушения на гражданку Пустовойтову находился в непосредственной близости от места преступления? – уточнил Павлов.

– Совершенно верно.

– И как воспринял Зергут… то есть гражданин Гитаров… эту информацию?

– По-моему, был весьма этим обеспокоен. Он настойчиво спрашивал, убежден ли я, что это был именно Гольдштейн. Я подтвердил ему это категорически.

– Очень хорошо, – удовлетворенно констатировал Павлов и протянул бумагу Таврову: – Ознакомьтесь с протоколом, Валерий Иванович, и подпишите.

Тавров прочитал и подписал. Отдавая протокол Павлову, он спросил:

– А что, плохи дела у Гитарова?

– Хуже некуда! – с мрачным удовлетворением сообщил Павлов. – Мы тут всю ночь работали по убийству Гольдштейна. Нападавших было двое, ну и кто-то еще их подстраховывал. Стреляли они с крыши дома, где находится ресторан. Вначале два выстрела из гранатометов «РПГ-9», а затем добили тех, кто остался жив, из автоматов «АКСУ». Автоматы и гранатометы нашли на месте преступления. Отпечатков пальцев, конечно, на них не обнаружено, но зато известно, откуда взялось это оружие. Вот тут-то и обнаружился след Гитарова. Оружие было в свое время похищено солдатами срочной службы в одной из частей на Северном Кавказе. Его продали одному московскому торговцу. Три месяца назад мы взяли этого деятеля и среди прочего обнаружили при нем записную книжку, в которой он скрупулезно отмечал сделки по продаже оружия, вплоть до номеров. Вот по этим номерам мы и выяснили, что часть похищенных в воинской части стволов приобрел начальник службы безопасности ЧОПа, обеспечивающего личную охрану Гитарова.

Павлов откинулся на спинку кресла, закурил и продолжил:

– А вот теперь самое главное. Именно из этих стволов, купленных человеком из окружения Гитарова, и стреляли вчера вечером в Гольдштейна и его людей. Плохи дела у Зергута, ох как плохи! Шесть трупов, включая влиятельного олигарха, – дело будет громкое!

– А отчего умер Гольдштейн? – спросил Тавров.

– Как отчего? – удивился Павлов. – В него же стреляли! Оттого и умер. Впрочем, можно заключение о смерти посмотреть. Сейчас, я уточню…

Павлов снял трубку телефона.

– Сергей Николаевич, это Павлов. Что там в заключении о смерти Гольдштейна написали? Ага, понял… всего одно? Хм, интересно…

Павлов положил трубку и посмотрел на Таврова.

– У Гольдштейна сквозное ранение в грудь. Пробита аорта. Смерть наступила мгновенно. Других ранений нет.

– Это странно, – заметил Тавров.

– Ничего странного, – отозвался Павлов, – на нем был бронежилет. Давайте пропуск, Валерий Иванович. Спасибо вам, не смею вас больше задерживать.

– Ты мне время ухода не ставь, – попросил Тавров. – Хочу Изволина навестить, посидеть с ним по-стариковски…

– Хм… – поморщился Павлов, явно не испытывая восторга по поводу планируемых «стариковских посиделок», но просьбу Таврова выполнил.

* * *