Древняя кровь

Минуя железные пластины на бёдрах противника, Билл вознамерился раздробить ничем не защищённое колено мечника. И у него бы это получилось, если бы странник в последний момент не отскочил назад. Джон никогда не относил себя к робкому десятку и вполне мог похвастаться крепким телосложением, однако биться лоб в лоб с разъярённой горой мышц он находил глупым. Тем более что двуручная булава могла легко сломать клинок, в одночасье положив его голову на эшафот. Нужна была другая, совершенно непредсказуемая тактика. Отпрыгнув от очередной атаки, странник сделал перекат в сторону мёртвого арбалетчика.

– Иди сюда, трус! – заорал бугай, предвкушая победу.

Воин вытащил нож из шеи стрелка и приготовился встречать врага: теперь вместо щита в его левой руке сверкало острое лезвие.

– Судя по шрамам, тебе довольно часто бьют морду, – спокойно сказал Джон. – Совсем не умеешь драться?

Билл с криком взмахнул булавой, но воин вовремя пригнулся. Оружие со свистом рассекло воздух, где только что чернела голова мечника.

– М-да… Кажется, ты ни на что не годен без своего приятеля, – проговорил Джон, откидывая с лица волосы.

Взревевший громила сделал ещё несколько тяжёлых выпадов, но ни один из них так и не достиг цели. Воин всячески уходил от ударов и даже не пытался атаковать, чем ещё больше бесил бугая.

– Это всё, на что ты способен? Давай, удиви меня! – рассмеялся Джон, осторожно обходя противника по кругу.

Амбал снова перешёл в наступление, но массивное оружие и узкий нагрудник делали его неповоротливым, позволяя проворному мечнику безнаказанно выматывать врага. Когда свистящая булава очередной раз разорвала пустоту, тяжело дышавший Билл агрессивно сплюнул в сторону и остановился. Наблюдая, как по красной оскаленной морде бугая градом катится пот, Джон скучающе зевнул:

– Запыхался, образина? А я-то думал, мы только начали, – воин опустил клинок и щурясь посмотрел на солнце.

Увидев хорошую возможность для атаки, амбал сделал резкий подлый выпад. Однако ловко выставленный меч странника стал для него неожиданностью. Нацеленная в голову булава проскользила по клинку и ударилась о плечо воина, оставив небольшую вмятину на округлом наплечнике. Билл едва успел заметить блеснувшее лезвие, как острая боль пронзила его бок.

– Ну что, тупица, тебе больше не весело? – сказал Джон, проворачивая нож.

Верзила выронил булаву и рухнул на колени. Несмотря на застывшее в глазах удивление, он попытался подняться, но от тщетных усилий сквозь стиснутые зубы лишь проступила кровь.

– Твоё последнее слово, – воин вознёс меч над поверженным разбойником.

– Будь ты проклят… – сплюнув кровь, прошипел Билл прежде, чем взмах клинка оборвал его жизнь. Отрубленная голова покатилась по грязной дороге, щедро орошая её багровыми каплями.

Едва всё закончилось, Джон почувствовал тянущую боль в плече и поморщился. В пылу схватки жажда жизни порою затмевает даже тяжёлые ранения, что уж говорить о менее значимых. Воин протёр свой охотничий нож, сунул его обратно в сапог и покосился в сторону примятых украденной телегой кустов. В плену налётчиков могли оказаться ни в чём не повинные люди. Но стоило ли идти на осознанный риск на пределе своих возможностей? Бой отнял немало сил, да и треснувший щит был больше не пригоден для использования. Джон постарался думать логически: если бы в злосчастном лесу скрывались и другие бандиты, то они уже давно бы сбежались на звон стали. Вряд ли он чем-то рисковал, в отличие от людей, что могли оставаться связанными и погибнуть от голода или стаи волков.