Древняя кровь

В джунглях, пока нас не было, случился апокалипсис. Шел не просто дождь, а настоящий тропический ливень. Косые струи воды мощно хлестали по траве и деревьям, обрушивались на землю, вспарывая почву. Им вторил ветер, сдергивающий с деревьев зеленые лиственные покрывала и разбрасывающий всюду пачки кружащихся листьев. Шумело, ревело, ухало и грохотало. По небу ползли густые черные тучи, в мягких боках которых то и дело вспыхивали молнии – такие я видел только по телевизору.

И снова грохотало по всему небу от горизонта до горизонта.

Мы замерли на пороге пещеры. Отсюда был виден лес, извивающийся в диком и бешеном танце, поливаемый небесной водой. И горы были видны в отблесках молний, вершины в шапках туч.

И мы, такие крохотные, почти невидимые в этой ливневой черноте. Не можем сделать шаг за пределы пещеры, из которой выбрались разве что на минутку, поглазеть на то, как природа берет свое.

Ветер рвал из моих рук снаряжение, теплая вода хлестко била по щекам, пришлось отступить под своды пещеры. Дик что-то закричал. Грохот стоял такой, что ничего не было слышно.

– Говори громче!

Он показал куда-то в темноту, настойчиво ткнул пальцем в джунгли. Я проследил взглядом за его движением. Вспыхнула молния, и в этот крохотный миг я четко различил змеиный след в глубь джунглей – след глубокой тропы среди деревьев и листьев. След, который сложно спутать с чем-то еще.

Гром оглушил. Зажав уши, я отступил, оперся о влажную стену, сел задницей на ласты. Рядом присел Дик – мокрый, улыбающийся, с капающей с подбородка водой.

– Круто-то как! – закричал он сквозь шум. – Прям ливень! В Москве таких дождей не увидишь, да?

– Как бы нас тут не смыло, – ответил я.

Потоки грязной воды перехлестывали через каменный выступ пещеры и устремлялись вниз, мимо наших ног, торопились присоединиться к горной речке.

Снова заклокотало, загрохотало снаружи.

В Таиланде ливни не редкость. Есть даже сезоны дождей, когда лить может по несколько недель подряд, с редкими перерывами. Апокалипсис в чистом виде. Это вам не питерская погода. Ну и конечно, дождь под открытым небом воспринимается совсем иначе, нежели дождь из окон квартиры. Я замерз и без вопросов выпил бы сейчас чего-нибудь горячего.

– Костерок бы разжечь, – словно прочитав мои мысли, произнес Дик. – Зажигалка есть. Давайте, братцы, поищем сухое местечко, да дровишек.

– Ты еще за ними в лес сходи, – рассмеялся Дима.

Дик шутку оценил, юркнул из пещеры под каменистый свод. Его темная фигурка пробежала пару метров и исчезла. Через пару минут он появился, поманил нас за собой, еще глубже в пещеру.

– Дай-ка фонарик…

Осветил сухой участок, куда не долетал дождь из-за скального выступа, вдалеке от ручья. Положил на землю пучки мха и несколько веток.

– Пойдемте, соберем хвороста. Там более-менее сухой есть. На ночь должно хватить.

– Туда, под дождь? – удивился Дима.

Словно в подтверждение его слов, над головой снова загрохотало.

– Я же не в джунгли тебя веду. Пойдем.

Дима не привык к приключениям. Все же нужно иметь некую искорку в душе, жилку, чтобы вот так запросто гоняться за змеем, убегать от браконьеров, носиться под ливнем в джунглях. В чем-то я его понимал. Дима ехал со мной не для того, чтобы оказаться ночью в пещере один на один с разбушевавшейся природой.

Я потрепал его по могучему плечу. Сказал негромко:

– Дим, никто не заставляет. Хочешь, начинай разводить костер. Все в порядке.

Он шевельнул головой, с тревогой вглядываясь в краешек серого неба, что виднелся с нашего места. Ответил:

– Что я, совсем мальчишка, что ли? Только, парни, давайте без геройства, ок?

– Да мы всегда самые осторожные люди в мире! – подхватил Дик и первым бросился на улицу, будто там поджидал его невидимый первобытный враг.

Я вышел следом, скрываясь от дождя под каменистым сводом, который тянулся вдоль холма, покрытого мхом, далеко влево. Дождь все равно достал меня, хлестал, будто провинившегося мальчишку – даже через гидрокостюм чувствовались напор и мощь каждой падающей капли. Лицо мгновенно покрылось моросью, застилающей глаза. Я сделал несколько шагов, почти вслепую принялся рвать со стен влажный мох. Вернулся обратно в пещеру, растер лицо ладонями. Дождь был не холодный, но губы онемели. Снова вышел на улицу. Прошел немного дальше, едва не столкнулся с Димой. Присел на корточки, прощупал сырую землю, угодил пальцами в грязь, нащупал какие-то ветки, собрал их вместе и затащил в пещеру.

Итогом нашей вылазки стала небольшая кучка мха и множество влажных и откровенно сырых веток. Дик притащил две коряги, которые ломал о стену, добывая сухие щепки.

– Мох будет чадить, а не гореть, – сказал Дима. – Задохнемся на фиг. Он же сырой.

– Ничего! – усердно пыхтел Дик, разламывая корягу на части. – Сейчас мы его – тресь! – подсушим, выложим равномерно, и – тресь! – посидим, порассказываем легенды перед костерком, а, друзья? Романтика!

– Занесло же нас… – пробормотал я.