Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации

За столетие до Хаммурапи в Вавилоне сменилось пять представителей его династии. Под их управлением Вавилон вел скромное существование, то завоевывая, то теряя тот или иной расположенный неподалеку город (в частности, Киш), то предпринимая малоэффективные кампании вдоль Тигра и за Тигром. Вполне вероятно, что Вавилон когда-то находился в зависимости от более важных южных центров - Исина и Ларсы. Усиление города произошло, очевидно, в царствование отца Хаммурапи, Син-мубал-лита, последнего из правителей этой династии, сохранившего аккадское имя. Его усилия были направлены на завоевание юга (победа над Уром и Ларсой, завоевание Исина и Эшнунны), так как на севере в то время правил Шамши Адад I, при котором Ассирия превратилась в важную политическую и военную силу. Начиная с Хаммурапи изменяются имена царей этой династии; все они носят чужеземные (аморейские) имена - как бы для того, чтобы подчеркнуть свое неаккадское происхождение. Восшествие Хаммурапи на престол обозначено выражением ''он вошел в дом отца своего''. После смерти Шамши-Адада I Хаммурапи, по-видимому, воспользовался возможностью начать политику военной экспансии. Названия городов с седьмого и до одиннадцатого года его царствования отмечают поражение Урука и Исина, разрушение города Мальгиума и вторжение в Ямутбал на другом берегу Тигра. За этой вспышкой военной активности, видимо, наступило мирное время, так как названия годов вплоть до двадцать девятого года царствования Хаммурапи не упоминают завоеваний, но указывают на эру консолидации и организации. Это, конечно, может быть обманчивым, потому что едва ли можно ожидать, что поражение и ослабление политической власти правителя найдет отражение в названиях, даваемых годам. Поэтому неудивительно, что от тридцатого года своей власти и до года смерти Хаммурапи вел почти непрерывные военные действия. Теперь его войны приобрели явно оборонительный характер; в самом, нервом из этой последней группы названий мы встретим фразу, в которой звучит зловещая нотка: ''Год, в который вождь, возлюбленный Мардуком, организовал [благодаря] помощи великих богов [державу] Шумера и Аккада, после того как он победил армию, которую собрал Элам, [придя] от границ Мархаши, вместе с Субарту, кутиями, Эшнунной и мальгами''. О подобных же коалициях упоминается и на тридцать второй год царствования Хаммурапи (Эшнунна, Субарту и кутии), и на тридцать седьмой год (сутии, Турукку, Какму и Субарту). Наступательные войны привели Хаммурапи к победе над его бывшим союзником Рим-Сином из Ларсы (год тридцать первый), срытию стен Мари (год тридцать пятый) и поражению Эшнунны (год тридцать восьмой), но все же возникает впечатление, что и в эти, и в последующие годы в результате войн владения Хаммурапи скорее сокращались, чем расширялись. Теперь он предпочитает обозначать их старым названием ''Шумер и Аккад''. Названия последних двух лет явно показывают, что он был вынужден обороняться, сражаясь довольно близко от своей столицы; сорок второй год указывает на строительство стены вдоль Тигра и Евфрата, а следующий упоминает земляную стену, построенную для того, чтобы защитить (по-видимому, как крайнее средство) город Сиппар. Только одно сильно поврежденное письмо проливает некоторый свет на конец царствования Хаммурапи [26]. В нем его сын Самсуилуна пишет (TCL, 17, 76) высокому официальному лицу об обстоятельствах, которые сопровождали его восшествие на престол: ''Царь, мой отец, болен, и я сел на трон для того, чтобы [...] страну''. Затем Самсу-илуна объявляет свой первый царский указ - традиционное освобождение от уплаты долгов некоторых групп населения, акт, к которому месопотамские цари периодически обращались, для того чтобы выправить постоянную экономическую дисгармонию в стране. Как бы ни развивалась история, последующие сто пятьдесят лет, в течение которых в Вавилоне правили еще пять царей этой династии, город оставался столицей, в то время как прежние политические центры стали провинциальными городами. Это перенесение власти в Вавилон было признано везде, кроме далекого юга, где непроходимые болота и плохие дороги создавали естественные убежища неподчинившимся этническим группам и сепаратистам. Юг оставался недоступным, несмотря на попытки династии Приморья распространить туда свою политическую власть. Произошло как бы инкапсулирование этого района, причем на протяжении более пятисот лет сохранялось многое из культурного наследия, пока там не поднялись новые, развивающиеся города.