Древняя Русь. Быт и культура

При археологических раскопках в Новгороде найден ряд костяных и каменных иконок, сохранившихся полностью и во фрагментах. Не все они принадлежат новгородской школе. Среди них есть произведения византийского искусства, южнорусского, западноевропейского. Но большинство сделаны, несомненно, в Новгороде. Таковы, например, две иконки из раскопок А.В. Арциховского 1936 и 1947 гг., одна — круглая с изображением Спаса на престоле, другая — прямоугольная с изображением трехфигурного деисуса (Арциховский А.В., 1949а, с. 141, рис. 15-Г; Николаева Т.В., 1983, табл. 19, 6). Типично новгородская костяная иконка конца XIII в. с изображениями Георгия и Власия (Янин В.Л., 1973, с. 267–271, рис. на с. 268–269; Николаева Т.В., 1983, табл. 19, 4), фрагмент каменной иконки с изображением Георгия (Рындина А.В., 1978, с. 18), а также иконки с изображениями Иоанна Предтечи, распятия и святителя (Седова М.В., 1965). Археологические находки дополняют те стилистические группы новгородской пластики, которые более ярко выявляются иконками из ризниц церквей и монастырей, сохранившимися в большом количестве и представленными наиболее художественными образцами (Николаева Т.В., 1983, табл. 15–45).

Большим аристократизмом отличалось искусство каменной пластики среднерусского происхождения с центрами во Владимире, Москве, Ярославе, Твери и Рязани. Дошедшие до нас каменные иконки XIII–XIV вв. владимиро-суздальской земли отличаются скульптурной пластикой высокого рельефа, большим мастерством в трактовке выразительных лиц, искусной передачей плавно падающих одежд с круглящимися линиями. К таким шедеврам мелкой пластики из камня следует отнести иконку с изображением Тимофея (табл. 105, 7). Большой декоративностью и тщательностью отделки мелких деталей отличались иконки московского происхождения, такие, как распятие с тремя святыми на обороте середины XIV в. (Николаева Т.В., 1960, № 12, с. 109–112) (табл. 105, 8, 9).

Самостоятельную группу произведений составляет западнорусская пластика с центрами в Минске, Полоцке и Витебске (Штыхау Г.В., Захарэнка П.Н., 1971). Она представлена такими выдающимися произведениями, как Константин и Елена (Полоцк), Никола и Стефан со Спасом Еммануилом (Минск), Богоматерь Скорбящая (Витебск), Богоматерь Деисусная и Никола (Минск) (Николаева Т.В., 1983, табл. 62–64).

Змеевики (табл. 106).

Термин «змеевик» был применен в науке к нагрудным иконам-амулетам с изображением на лицевой стороне христианского символа — Богоматери, архангела, Федора, Тирона, Бориса и Глеба или иных святых, а на обороте — человеческой личины, от которой отходят змеи или змееобразные существа, напоминающие крылатых драконов. Древнерусское название этих предметов неизвестно. Один из древнейших золотых змеевиков, найденный в XIX в. под Черниговом, получил название «гривная утварь», но оно условное, данное этому предмету первыми учеными, его изучавшими. В письменных источниках встречается другой термин — «науз», под ним понимали, видимо, всякий амулет, преимущественно языческий, который выполнял охранительную функцию. Этот термин мог применяться и к змеевикам, особенно в тот период, когда смысл изображенной композиции был забыт и христианская церковь осуждала их вместе с другими языческими символами.

Как нагрудная икона-амулет змеевик появился на Руси из Византии. Об этом можно судить уже по тому, что древнейшие найденные на Руси змеевики имели только греческие надписи. Славянские надписи на некоторых змеевиках обозначали обычно их принадлежность или перечень имен тех лиц, спасению которых они должны были служить.

Отливали змеевики преимущественно из меди, бронзы, золота или серебра в двухсторонних литейных формах. Для подвешивания их на цепи или гайтане вместе со змеевиком отливалось ушко. В редких случаях змеевики имели подвижное ушко, а иногда оглавие с изображением Спаса нерукотворного. Оглавие зачастую относилось к более позднему времени и было не одновременно змеевику.

Известны два змеевика, сделанные из яшмы, — один конца XII — начала XIII в. из суздальского Рождественского собора (Сперанский М.Н., 1893), другой XIV в. в золотой оправе из ризницы Троице-Сергиевой лавры (Николаева Т.В., 1960, с. 100, 101, № 7). Как убедительно доказала М.В. Щепкина, суздальский змеевик был заказан Марией Шварновой, моравской княжной, ставшей женой владимирского князя Всеволода Юрьевича (Щепкина М.В., 1972, с. 60–80, рис. на с. 74). Он как спасительный амулет был, по-видимому, сделан в связи с болезнью, которой она страдала последние семь лет жизни (с 1199 по 1206 г.). На змеевике изображены семь спящих отроков, которым приписывалась сила исцеления благодатным сном, а на другой его стороне — голова Горгоны с шестью змеями. В надписи на змеевике перечислены имена лиц, которые просят помощи и исцеления.

На змеевике из Троице-Сергиевой лавры — редко встречающееся на подобных изделиях изображение Спаса на престоле и голова Горгоны со сложным переплетением множества змей. Как и на суздальском змеевике, изображения выполнены углубленной резьбой.