Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

Оба праздника отсутствовали в византийском (и, соответственно, киевском) церковном календаре, но явным и скрытым образом перекликались с византийскими государственно-церковными традициями и преданиями. Обрывая церковные связи с Киевом, Андрей хотел показать, что никоим образом не порывает с православием. Так, установление русского праздника 1 августа объяснялось тем, что Христос и Богоматерь зримо явили свое покровительство русским полкам в битве с булгарами, ибо от взятых в поход икон якобы воссияли «божественные лучи огнены». Поэтому молитва им – это «оружие на брани обоюду остро и огнь, опаляющий лица противных наших хотящих с нами брани». Спас и Богородица не дают своих верных в плен врагам, защищают их, со славою возносят их десницу. Но у русского праздника был и византийский аналог, на что прямо указывает «Сказание о победе над волжскими булгарами», – празднование иконы Богоматери Силуанской, также озарившей блеском огненных лучей войско Мануила I Комнина в победной битве с сарацинами 1 августа 1158 г. В тот же день отмечался еще более значимый праздник – Происхождение (изнесение) честных древ Животворящего Креста Господня, который существовал в Византии с IX в., а в XII–XIII вв. стал общим для всех Православных Церквей[575]. Наконец, в культ главного символа христианства, еще со времен судьбоносного сражения при Сакса-Рубре[576], была включена военно-политическая тема «победного Креста», созвучная русскому празднику 1 августа. «Победоносный явися пресвятый Крест живодавца Христа… отгоняя варварское шатание…» – сказано в «Слове Андрея Боголюбского». Вероятно, тогда и зародилась русская иконописная традиция писать выносные двусторонние иконы Владимирской Богоматери и Спаса Нерукотворного с изображением на обороте Животворящего Креста или композиции «Никитирион» («Поклонение победному Кресту»), известной в византийской иконографии с VI в.

В основу праздника Покрова легло так называемое «Влахернское чудо» – легендарное событие в Константинополе, не имеющее точной датировки, но по косвенным признакам обыкновенно относимое ко времени правления императора Льва VI Мудрого (886–912). Предание гласит, что столице империи тогда угрожала опасность со стороны некоего вражеского войска, осадившего город. В один из дней осады (1 октября) по Константинополю разнеслась весть о чудесном видении, ниспосланном почитаемому горожанами юродивому Андрею, славянину по рождению, и его ученику Епифанию. Находясь во Влахернском храме[577] во время всенощного бдения, они увидели Божью Матерь, стоявшую на «воздухе» (облаке) в окружении сонма святых и распростершую свой омофор над христианами. Ободренные этим знамением греки отогнали врагов от города.

Византийская церковь, не любившая канонизировать мирян, тем более если те не являлись греками, отнеслась к этой истории прохладно. Хотя Андрей Юродивый и удостоился прославления в качестве святого, имя его не было внесено в греческие мартирологи и календари, а «Влахернское чудо» не получило в Византии статуса официального праздника. В глазах Боголюбского – ревностного почитателя Богородичного культа – это выглядело непростительным упущением. В «Словах на Покров» от лица князя повествуется, как, перечитывая «Житие Андрея Юродивого», он встретил рассказ об этом чудесном видении подвижника и был поражен тем, что оно не вспоминается церковью как особый праздничный день: «Се убо егда слышах, помышлях: како страшное и милосердное видение бысть без празднества. Восхотех, да не без праздника останется святой Покров Твой, Преблагая». Омофор Богородицы в русском празднике Покрова стал знаменовать благодать Божию, распростертую над всеми христианами, что нашло отражение в молитвенном песнопении на Покровском богослужении: «Покрый ны, Госпоже, омофором милости твоея, Иисуса человеколюбца непрестанно молящи». Таким образом, идейное содержание праздника Покрова развивало мотив небесной защиты христианского воинства, заложенный в праздновании 1 августа.

Поход Андрея Юрьевича Боголюбского в Волжскую Булгарию; бегство остатков булгарского войска после сражения. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XVI в.