Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

В 1123 г. Ярослав Святополчич пришел под Владимир «с множеством вой, с угры, и с ляхы, и Володарем и Василком, и обступиша Андрея во граде». Мономах стал спешно собирать полки, но помощь не понадобилась. Грозное нашествие прервалось в самом начале. Разбив лагерь под Владимиром, Ярослав на другой день поутру отправился с двумя спутниками осматривать городские укрепления и попал в засаду. В схватке он получил рану копьем, от которой в ту же ночь умер. Многоплеменное войско его «разбредошася восвояси», а Ростиславичи послали к Мономаху с повинной и дарами, «дабы отпустил им еже дерзнуша на нь». Со смертью в 1127 г. двух младших братьев Ярослава, туровских князей Изяслава и Брячислава, род Святополка совсем захирел, и почти все его отчины, за исключением нескольких неважных городов, отошли к Мономахову роду. Только во второй половине XII в. потомки Святополка вернули себе Турово-Пинскую отчину^{113}. Но это было все, на что они могли рассчитывать.

Наконец, еще один крупный успех ожидал Мономаха на полоцком направлении, где ему удалось разрешить вековую задачу, стоявшую перед великими киевскими князьями, а именно: покончить с обособленным положением Полоцкого княжества. Сила последнего иссякла вместе со смертью знаменитого Всеслава (1101). Сыновья его, коих было человек шесть или семь[216], перессорились между собой и ради решения своих семейных счетов стали прибегать к покровительству Ярославичей; кое-кто из них даже ходил со Святополком и Мономахом на половцев. Один только минский князь Глеб Всеславич пытался продолжить независимую политику своего отца. При Святополке он сумел отстоять свою волость от сторонних посягательств. Поход 1104 г. на Минск, предпринятый совместными силами старших князей для того, чтобы посадить там более сговорчивого Давыда Всеславича, кончился ничем. С вокняжением Владимира Мономаха Глеб осмелел до того, что уже сам совершил набег на туровские земли и сжег Слуцк. Мономах призывал его одуматься и прекратить творить насилия, но Глеб отвечал на все увещевания встречными укоризнами. Тогда Владимир в 1116 г. пошел на него со своими сыновьями, Давыдом Святославичем и сыновьями Олега, надеясь на Бога и на правду, по выражению летописца. Давыд с молодежью взяли Оршу, Копыс и Друцк, а Мономах между тем осадил Глеба в Минске. Желая показать свою решимость вести осаду сколь угодно долго, Владимир приказал строить возле города избы, где его войско могло бы перезимовать. Глеб испугался этих приготовлений и вышел из города с детьми и дружиной на поклон к Владимиру. Получив мир ценой обещания «по всему послушати» великого князя, Глеб, как водится, скоро позабыл о крестной клятве. В 1120 г. он опять начал воевать Новгородскую и Смоленскую земли, за что и поплатился: сын Мономаха Мстислав отнял у него Минск, а самого Глеба схватил и привел в Киев, где он в сентябре того же года и умер, находясь, по некоторым сведениям, под церковной анафемой.

III

Победы над половцами и уход большей части их орд из днепровских степей дали возможность Владимиру Мономаху возобновить активную политику Руси в Северном Причерноморье.

Несколько десятилетий половецкого господства в припонтийских областях пагубно сказались на русских владениях в Восточном Крыму и на Таманском полуострове. За это время Тмутороканское княжество, потерявшее политические и торгово-экономические связи с Русью, успело превратиться в византийскую провинцию. Мы видели, что юридические основания для этого были заложены в 1083 г., когда Алексей I Комнин помог Олегу Святославичу утвердиться в Тмуторокани на условиях признания им византийского суверенитета (см. с. 85—86). К сожалению, источники не позволяют проследить процесс отторжения Тмуторокани от Руси во всех подробностях. Весьма вероятно, что, отправляясь в 1094 г. отвоевывать у Мономаха свою черниговскую отчину, Олег оставил Тмуторокань на попечение византийского наместника. Но хотя в последние двадцать лет своей жизни «Гориславич» и не появлялся на берегах Тамани, он, должно быть, все же сохранял за собой формальное звание правителя Восточной Таврики; во всяком случае, «Слово о полку Игореве» не отказывает Олегу в титуле кагана, который можно считать древнерусским аналогом его византийского титула «архонт Матрахи, Зихии и всей Хазарии». Смерть Олега в 1115 г. расторгла последнюю связь Тмутороканского княжества с Русской землей. На протяжении всего XII в. Тмуторокань больше ни разу не упоминается на страницах русских летописей. В то же время многочисленные византийские известия подтверждают факт ее принадлежности империи вплоть до середины этого столетия[217].